Marauders: stay alive |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Флешбеки » [july'1974] Не местный я, подайте на патроны.
Не местный я, подайте на патроны.
закрытый
◊ Гарет Брин, Эшлинг | ◊ 1974 год, июль. | ◊ Ирландия |
◊ "Остановись, мгновенье! Ты же — отпуск!" (с)
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Некоторые утверждают, что за такие откровения убивают, но Гарет Брин не любит отпуска.
Время вдруг становится мучительно тягучим, и привыкший расписывать свои дела не по часам, но по минутам, он ощущает отвратительную пустоту. Никуда не надо бежать, ничего не нужно решать. Займись собой, Гарет. И не жалуйся.
Часа два на родителей, столько же на каждую сестру, чуть больше на деда. Но ничем не заполненных этих часов гораздо больше. Он вечно встает, как и положено жаворонку в бессмысленную рань. И вместо того, чтобы любоваться рассветом, не знает чем себя занять.
Обычно он открывал список «прочитать» и читал. Еще иногда гулял.
В этот раз решать Брину не пришлось: дед просто поставил его перед фактом, что снял где-то домик, и внуку придется его сопровождать в этом путешествии, ибо восемьдесят лет возраст достойный уважения и почитания. Даже вручил ему какую-то новомодную магловскую книгу со значительным «Вот она настоящая магия!, не то что вся эта ваша бытовушная финтифлюшка!»
«Где-то» оказалось семейным домом на отшибе от одной из деревень на побережье Ирландии, комнаты которого приезжим сдавало добродушное до отвращения рыжее семейство.
Гарета они сочли сыном, а не внуком Джона Бакера. «Это потому что ты очень плохо выглядишь!» - тут же «обнадежил» его дед.
Они гуляли, обсуждали любимые книги Джона начиная от Толкина заканчивая Хайдеггером; море билось о скалы, и время становилось незыблемой твердыней. Гарет знал, что потом эти дни в его памяти превратятся в один – одинаковый и бесконечно долгий, медленный и пасторальный.
«Знаешь, она всегда была особенной. И не потому что она могла что-то чего не мог я. Я об этих ваших фокусах. Нет, просто она была другой.» - завел дед разговор после завтрака, спустя неделю после того, как они приехали сюда. И Гарет вспомнил, что сегодня годовщина со смерти его бабушки с материнской стороны. Историю их знакомства и брака он знал наизусть – в основном с ее слов – и мог бы пересказать в три часа ночи, как и тонны другой бесполезной информации, что-то забывшей в его голове.
Джон очень ее любил – Гай понял, как сильно, когда увидел его в тот день, державшего ее тело за руку, и за что-то просившего прощения. Но сочувствовать и утешать он не умел никогда, и потому просто молчал, пока дед выговаривался, что-то рассказывал, утолял свою необходимость.
Это был первый вечер, когда он отправился гулять один, и раз уж его не замедлял старик – пусть прекрасный собеседник, но очень уж медленный – Брин решил пройтись дальше, чем обычно. Здесь отлично думалось, и мысленно он уже набрасывал новый артефакт, когда заметил знакомую фигуру.
В первый момент подумалось: «Мерещится». Но походка, осанка, манера держать голову – он никогда в таких вещах не ошибался. Совпадение казалось невозможным, но – на тебе.
Он замер, не окликая О’Флаэрти – память услужливо подсказала, что в этот раз последняя неделя его отпуска, и ее – первая, совпали. А кому захочется портить отпуск общество руководства, которое и так каждый лень видишь.
«Настоящее волшебство, ха?» – в чем-то дед, как всегда, был прав. Их магия совсем не похожа на «магию» кельтских сказок и легенд. Всего-то там где магл черкнет спичкой, они взмахнут палочкой.
Настоящее волшебство случая в лице внезапной Эшлинг испаряться и убегать, по всему видимо, не собиралось.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Эшлинг любила берега Коннемары, земли "потомков моря" и древних королей Коннахта, с того самого дня, как впервые увидела еще ребенком, не меньше ее пустынных сейчас каменистых холмов и долин, расчерченных невысокими каменными оградками, сложенными без капли раствора. Любила холодную серую атлантику, в которой даже летом продержаться не замерзнув можно было минут десять без согревающих чар, встающие из моря скалы и узкую песчаную кромку у их подножия, каждый прилив тонущую в волнах, золотые замки в небе на закате: плывут с востока - завтра будет шторм, с запада - ясное небо, пробивающиеся через облака солнечные лучи, столпы света от небес до морской глади - "пальцы Мананнана". Сбегала сюда из Лондона, чтобы не прирасти совсем к душному английскому городу, бросить который не позволяла сначала учеба, потом - настоящая практика работы, а теперь - разгоравшаяся война, оставить на которой друзей и товарищей по оружию не позволяла совесть и собственное чувство долга. Но отпуск пока оставался временем острова Эйре, и останется им сколько возможно.
Честно пообещав отдать по неделе отпуска отцовскому дому и материнскому, на первую выбралась к родичам на побережье: плавать, ходить под парусом, повидаться с родней и товарищами детства, с кузеном Лейдиром, практически коллегой, последние новости обсудить и в чарах попрактиковаться. Сегодня плавала часа три, судя по тому, сколько раз пришлось подновить чары головного пузыря и согревающие, на глубине, где вода перестает выталкивать наверх, и кажется, что не плывешь, летишь в мягком голубоватом сумраке, подсвеченном солнечными лучами. Оставила у знакомого подводного грота, разведанного еще лет в шестнадцать, подарок - ожерелье из разноцветных стеклянных бусин и резной гребень, кажется напугала рыбака из соседней деревушки, вынырнув неподалеку от лодки посмотреть где берег, весело подмигнув парню и снова уйдя под воду, - ничего страшного, к роанам и русалкам тут привыкли, на них и спишет. На берег выбралась только к закату, и то чтобы прилив не утопил спрятанную в расселине скал одежду. И хорошо что не повременила еще немного и успела одеться, потому что оказалось укромный пустынный пляж приглянулся не ей одной. Эшлинг вытряхнула камешек из ботинка, подняла взгляд и заметила мужчину. Не из местных, судя по одежде, а когда он подошел ближе, оказалось что и из знакомых, да еще из тех знакомых, кого никак не ожидаешь встретить в Коннемаре.
- Мистер Брин? - девушка удивленно и даже с недоверием воззрилась на главу следственного отдела СБНИМ, с некоторым трудом удержавшись от того, чтобы протереть глаза, а убедившись, что не ошиблась, не поинтересоваться, как его вообще сюда занесло. - Только не говорите, что наши "локаторы", - Эшлинг вытянула из-под ворота рубашки значок, по которому владельца действительно можно было отыскать с помощью специально зачарованной карты в офисе отдела и несложного ритуала, - раскинули и над Ирландией, и вы тут по мою душу. - Да еще и лично. Даже случись что-то, требующее срочного присутствия ВСЕХ авроров, ей бы просто отправили вызов через тот же значок, зама начальника всех хит-визардов не посылали бы.
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Было не привычно видеть грозу преступников и одного из лучших оперативников аврората без формы. Хотя не так уж и сильно она отличалась. Рубашка, джинсы, высокие ботинки. Вот будь ирландка в платье, это бы точно поломало ему картину мира.
Волосы О'Флаэрти влажно блестели, вместо того, чтобы распушиться чуть вьющимися прядями. И привычное упрямство в уголках губ заменило лёгкое изумление.
Гай невольно кинул взгляд на свое, пошедшее рябью, отражение в воде. Белая рубашка с коротким рукавом, клетчатый светло-бежевый пиджак на одном плече, поддерживаемый за ворот указательным пальцем правой руки. И тоже джинсы. Явно не форма.
Но вот Эшлинг заговорила, и своеобразное ощущение "не узнавания" пропало. "Ах да, я же британец. Точно. Делить друг друга по месту рождения... Люди делали и более странные вещи."
– И я рад встрече, мисс О'Флаэрти, – он поднял вторую руку, пустой развернутой ладонью к ней, классическим безоружным жестом, – На вашу душу я не претендую. Я в отпуске, остановился здесь неподалёку. Возможно, в это сложно поверить, но по правилам мне он тоже полагается, – и, перебросив пиджак через локоть, протянул правую для приветственного рукопожатия.
Прозвучало почти как извинение, если бы Гарет умел извиняться. Но он стремился к громкому званию "идеального сотрудника", а таким ошибаться непозволительно. Следовательно, и просить прощения не за что.
– У вас очень красивая родина. Я здесь никогда не был.
Представить себе её и Скримджера, смеющихся на этом берегу, обсуждающих бытовую дребедень – легко. Словно воочию увидел, как они оба почти синхронно вскидывают головы, хохоча, обмениваются дружескими тычками в плечо. Или её и Лонгботтом.
А вот о чем могли бы поговорить они – О’Флаэрти и Брин – кроме оставшихся в кабинетах дел, время от времени появляющихся признаках грядущей войны, да преступниках: это была та ещё задачка.
Что он, по сути, о них – своих коллегах – знал? Кроме сухих выжимок личных дел и собственных наблюдений, отметавших все за гранью необходимого для работы в мусорную корзину головы.
Да, порой он приходил в "Сытого дракона" - увидеть ее, поговорить с ней, с Саважем, с кем-нибудь еще. Но среди других им редко удавалось обменять больше, чем парой слов.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Очень хотелось ответить что-нибудь вроде "счастье-то какое", и что на душу вообще-то давно были другие планы, но она не настолько была уверена в чувстве юмора командира следственного, чтобы вот так его испытывать. Поэтому просто пожала протянутую руку и чуть смущенно улыбнулась. - Извините, сэр. Мне надо было поздороваться, но нужный момент уже потерян. - Так вот кто, оказывается, остановился у О'Доннелов с Собачьего Холма, и о ком в Клох Гир судачили уже несколько дней, как об одной из главных новостей округи. Выходит, это Гарет тот самый "тихий британец", "такой молодой, а все за книгами" как пожалела его хозяйка дома, приехал отдыхать, составлять компанию старшему родичу. Впервые в Ирландии, и не достопримечательности отправился смотреть, как положено всякому туристу, а спрятался подальше от цивилизации и человеческого общества, очень уж достало, наверное. И ведь действительно занесло, да еще в гэлтахт, как они тут с людьми разговаривают вообще? Или потому и не разговаривают с местными, что понять друг друга не могут, потому что даже те, кто здесь говорит на английском, делают это зачастую так, что что нормальному лондонцу понять с непривычки все равно невозможно? Не лучшее конечно время выбрал для знакомства с Эйре, на севере только-только все притихло, но с другой стороны когда в Ирландии вообще было хорошее время для англичан? А место здесь спокойное, коситься может кто и будет, но не обидят.
- Красивая, - с улыбкой согласилась Эшлинг, глядя, как солнце красит медью и золотом море и высокие плывущие с запада облака-острова в самом деле похожие на замки в небе. - Пойдемте отсюда, а то нас если не утопит, то вымочит надежно, здесь быстрые приливы. И высокие. - В подтверждение ее слов одна из набежавших на берег волн едва не достала до ботинок, и рыжая, отскочив в сторону, показала морю язык. Следующая же волна окатила почти до колен, только слегка задев при этом Гарета, и Эшлинг со смешком махнула рукой, признав поражение. Теперь уже и вымокнуть не страшно, все равно сушиться. - А почему именно Коннемара? - Ей правда было интересно. Даже не национальный парк, которым интересовались как маггловские туристы, так и волшебники, и где был спрятан чарами от чужих глаз отцовский коттедж, а вот эта тихая маленькая деревушка на берегу, книги и долгие прогулки по окрестностям. Почему-то до сих пор Эшлинг иначе себе представляла, как проводит свободное время всегда деятельный Брин. Смутно конечно, но иначе, хотя чаще всего ей, пожалуй, казалось, что у него этого свободного времени и не бывает почти, оно занято чем-то... важным. И совпадение это, случайная встреча, выглядело... занятно.
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
«Один – ноль, в мою пользу, О’Флаэрти».
Эта была давняя игра: она ворчит, он занудствует, и если потом она извиняется, то раунд за ним. Вряд ли Эшлинг считала так же. В Аврорате никто не любил проигрывать, и она больше прочих.
Потому Гарет встречает извинение кивком и легкой улыбкой уголком губ. С языка его мимики это выражение переводится как: «Уже забыл, не важно».
Волна окатила его до щиколоток, безнадежно вымочив обувь. Как любил шутить его бывший начальник во время стажерства Гарета: «Зачем мне болотные сапоги, если у меня в сапогах – болото». Его же ботинки не имели даже шанса выстоять против озерной воды.
«А ведь я так и не удосужился дойти и выкупаться. Неделя потеряна зря. Куда только смотрел...»
Брин позволил второй окатить себя снова и только тогда отскочил, невольно улыбнувшись.
– Потерпели поражение перед силами стихии. При нашем-то опыте, – прокомментировал он, забираясь повыше и высвобождая одну ногу из мокрого ботинка, – Верю и соглашаюсь на «позорное» бегство.
Сухой камень, на который он поставил пятку в мокром насквозь носке, был нагрет солнцем и, наверное, мог бы даже обжигать. Брин вытряхнул из обуви воду и мелкие камешки. Теперь оставалось высушить его вкупе с узкой полоской намоченных джинс и носком.
Вопрос застал его врасплох, практически загнал в тупик. Подобное с Гаретом случалось так редко, что на мгновение выражение его глаз, поднятых на коллегу, было почти беспомощным.
«Да, спросить у деда почему сюда, тоже не догадался. Мои поздравления, Брин, ты золотой призер по патологическому безразличию к родственникам. А еще тебя можно вывести на отдых хоть в Тимбукту, возможно, на пятый день ты поймешь, что это не Британия».
Необходимость заняться сушкой второго ботинка дала Гаю пару мгновений. И память его не подвела, выдав необходимый факт.
– Здесь, когда-то моя бабушка изучала местную флору, а дедушка – предания. Результатом их знакомства стала моя мать, – «Помимо долгого и счастливого брака,» – А в долгосрочной перспективе, я сам.
С губ почти сорвалось: «Сегодня годовщина смерти бабушки», – но потом он решил, что эта информация точно лишняя. Вряд ли О’Флаэрти интересует история его семьи. И кроме того, он знал, после повиснет неловкая, грустная пауза, она пособолезнует, он скажет, что «ничего, это было давно». Какой в этом прок?
– Так что думаю, причина нашего пребывания тут совпадает – дела семейные.
Обувь была спасена от воды и возвращена на полагающееся ей место.
Что-то, а хлюпанье Гарет всегда терпеть не мог.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Брин улыбнулся, на секунду изменив обычному непроницаемому "британскому" выражению лица, на котором кроме равнодушия с легким налетом скуки ничего прочитать было невозможно, и О'Флаэрти мысленно записала себе очко в игре "оживи англичанина". Ну ладно, ей немного помогли конечно, но ведь помогли свои, а игра это все равно командная, так что можно.
- Частая проблема человечества, - легко усмехнулась Эшлинг, устроившись на теплом камне и вылив из ботинка целую пригоршню воды. Все потому, что шнуровать голенище надо было плотнее, как на работу, тогда бы только шнуровка и промокла, а так даже высушивающими чарами не отделаешься, к тому же с бытовой магией дела у рыжей обстояли хуже, чем с боевой, кожу еще чего доброго покоробит от морской соли... хорошую, между прочим, кожу, на обуви она не экономила даже когда жила на одну стажерскую стипендию. Придется сушить дома по-человечески. Сделав такой вывод, Эш со вздохом стянула носки, сунула их в ботинки, связала шнурки и перекинула получившуюся конструкцию через плечо, - носиться тут босиком ей было не привыкать, и так куда лучше, чем целую милю хлюпать пятками. Джинсы, впрочем, подсушила немного и поднялась на ноги, аккуратно пробуя босыми ступнями каменистую тропинку. Йога для начинающих: колется, но терпимо.
Простой вопрос неожиданно принес еще одно очко, даже два. А то и пять: растерянным Эшлинг Гарета видела кажется вообще впервые в жизни, и этот момент был достоин того, чтобы навсегда запечатлеть его в памяти, а может даже слить в колбочку и хранить где-нибудь на почетном месте, как великую редкость. Может в старости внукам и правнукам рассказывать - видела вот этими глазами, как сам Гарет Брин, гроза преступников и стажеров, не знает, что ответить. Неужели просто приехал с дедом, и было все равно, куда? Но стоило отдать должное, сориентировался детектив быстро. - Травы и предания? - девушка задумчиво нахмурилась: что-то такое вертелось в памяти, супружеская пара... Точно, Бакеры, Джон Бакер, фольклорист и филолог, автор нескольких отличных собраний ирландских легенд, мифов и саг, причем не только составлявших основной эпос, но и известных только старожилам каких-нибудь глухих мест вроде этой деревушки, и Кэтрин О'Ше, волшебница родом из Коннемары, одна из лучших специалистов по магическим растениям Ирландии, Эшлинг по ее книгам даже несколько работ и эссе по гербологии писала. - Так это родители вашей матери? - Эш от удивления даже забыла уточнить, что, собственно, имела в виду, и только потом поняла, что без этого уточнения вопрос выглядит очень странно, и поспешила добавить, - ваша бабушка написала "Плащ Аирмед"? Серьезно? - Какие, оказывается, сюрпризы таятся иногда во вроде бы обычных людях, или просто она знала его в основном как профессионала и очень мало - как человека? А Брин, выходит, происходил от персонажей местной легенды, о знакомстве этой пары во время гражданской войны в Ирландии тут можно было услышать истории одну сказочнее другой. В двух или трех даже сиды отметились, причем не факт, что это были версии далекие от правды. - А хотите... - рыжая секунду еще обдумала возникшую идею и признала пусть и немного странной, но вполне осуществимой, - Завтра вечером в доме Диллана О'Рилла будут рассказывать саги и истории, хотите пойти? - Чужих конечно на таких вечерах не бывало, но если сказать, чей Гарет родич и потомок, - пустят. С ней - точно пустят.
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Неожиданно его скучное объяснение заставило О’Флаэрти оживиться. Она смотрела на Гарета так, словно у того что-то неожиданное выросло на голове.
«Так это родители моей матери что?» – Брин вопросительно приподнял брови, но следующий вопрос чуть расставил все на свои места.
Он, разумеется, знал, что бабушка была из здешних краев, хотя после войны она так и не смогла сюда вновь доехать и привезти внуков. О чем много раз сокрушалась.
Бабушка Кэтрин всегда выигрывала в глазах старшего внука перед бабушкой Мойрой. Последняя считала, что если ее супруг погиб, то весь мир должен больше никогда не улыбаться, и за любым углом прячется враг.
Другое дело «Бабочка Кэт» – как называл ее дед. Тысяча и одна занимательная история жили в ней каждую минуту, и Гарет мог слушать ее часами даже после того, как закончил Хогвартс и прошел стажерство.
Уже в школе он узнал от профессора, что ее книги и статьи имеют вес среди травологов. И сам благодаря ей увлекался этим предметом. Но никогда не предавал особого значения. Мало ли чьи книги в какой области известны. Ее он ценил вовсе не за это.
То, как легко из простого упоминания встречи его предков – а ведь Гай даже не счел должны уточнить, что дедушка магл – Эшлинг вычислила, кто они, восхищало. «Настоящий следователь.» И самую малость настораживало: «А что еще я не знаю о своей семье?»
–Да, моя бабушка – Кэтрин Бакер. Это ее книга, – Гарет все еще продолжал смотреть на Эшлинг удивленно, – Рукопись предъявить не могу, но готов поклясться.
Спросить: с помощью каких данных и умозаключений эта информация была добыта, Брин не успел: О’Флаэрти уже переключилась и предложила ему посетить некий местный вечер сказаний и баек.
«А почему собственно нет...» и еще один внутренний голос, сейчас отчетливо напомнивший голос деда добавил: «Да, ты так мало выбираешься в люди, надо хоть иногда это делать...»
– Спасибо, сочту за честь, – улыбка снова осветила его лицо, – Но сперва: как вы догадались, кто они? Это почти невероятно.
«Хотя, я уверен: в объяснении покажется простым. Наверняка, все дело в том, что местные маги хорошо друг друга знают...»
Конфликты, войны и раздоры никогда не были любимой темой Кэтрин, и потому о ее родине Гарет знал достаточно, чтобы в детстве полюбить ее, как сказочную страну фей, но недостаточно, чтобы представлять себе реальность.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
За Гаретом любопытно было наблюдать вне рабочей обстановки: изменения не бросались в глаза, но если присмотреться - заметны были отчетливо. Интересно, он просто превращается в живого человека, снимая форму? Недоумевает, удивляется, улыбается... Эшлинг даже еще несколько очков не стала зачислять - нечестно, это не требовало никаких усилий. - Ничего сложного, сэр, - ирландка улыбнулась, - здесь все всё обо всех знают, в этой стране живет меньше людей, чем в одном только Лондоне, - англичане очень ради этого постарались, и вот историю она вспомнила сейчас зря, Брин заметит, как улыбка становится мрачной несмотря на попытку не выдать мысли выражением лица. Не для этого они разговора. - Если в Керри кто чихнет, "будь здоров!" орут из Дублина. Если мой троюродный кузен в Белфасте завел девушку, то через неделю об этом знает глава семейства в Онанейре, потому что ему рассказала внучка, которой рассказала подруга, которой рассказала тетка одного приятеля моего кузена, что племянник ее видел, как Родерик О'Флаэрти прогуливался по парку под ручку с девицей. По ходу пересказа истории конечно обрастают разными занятными подробностями, но основные факты вычленить можно почти всегда. Кстати поэтому в Ирландии особенно аккуратно стоит обращаться со Статутом: обязательно кто-нибудь что-нибудь заметит, а на Добрых Соседей все не спишешь. - Эшлинг чуть пожала плечами и поправила ботинок, чтобы при ходьбе по спине меньше бил. Разложить наполовину интуитивный вывод на предпосылки и проверить обратным путем - полезное упражнение, Блетчер ни одной версии без такой проверки не пропускал в работу. - Ваши дедушка и бабушка познакомиться должны были где-то в двадцатых годах, если брать наиболее вероятный возраст, к тому же миссис О'Доннел говорила, что старшему ее постояльцу лет примерно восемьдесят. Исследовали в Коннемаре: он - ирландский фольклор, она - флору, и именно супружеская пара. Может конечно и еще кто был, но запомнили в этих местах Джона Бакера, который по-ирландски говорил лучше многих местных и за это принят был здесь как свой, и не побоялся сунуться за сказками на остров в разгар гражданской войны, которую и сюда эхом донесло, и Кэт-крапивника, птичку друидов, единственную дочь семьи О'Ше, влюбившуюся в англичанина и к тому же еще и магла. Знаменитые личности, логично предположить. - Истории про эту пару тут ходили такие, что без улыбки не вспомнишь, одна героичнее и романтичнее другой, но их Эшлинг решила приберечь для завтрашнего вечера: тем интереснее будет посмотреть, какое они произведут впечатление на Гарета. Да и мистеру Бакеру должны понравиться, его тоже стоит пригласить послушать, а еще - попросить рассказать, как все-таки все было на самом деле. - Передайте и вашему деду приглашение? Если конечно ему такие вечера еще не надоели, думаю, ему понравится. Дом О'Риллов найти легко: пройти два дома по главной улице Клох Гир, потом свернуть направо, потом налево, и дом с синей дверью в конце переулка, чуть на отшибе, - и есть нужный. А впрочем, - девушка чуть задумчиво прикусила губу: инструкция вышла не самая понятная, да и гостей пригласила она, - наверное я лучше провожу. Например вот от этого перекрестка. - Дорога дальше расходилась, одна тропа вела к Собачьему Холму, а другая - к деревне, здесь и удобно будет встретиться. - Только приходите до заката и под тем вот терном не стойте, если будете ждать, отойдите подальше. И принято что-нибудь принести к столу, хозяевам всех поить тяжко, но некрепкое и немного.
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Пока Эшлинг подробно, красочно рассказывает о своих умозаключениях, Гарет ловит себя на том, что ему нравится вот эта ее улыбка – легкая, радостная, совсем не похожая на ту жесткую, почти хищную, которую он изредка видел раньше. Улыбку не предвещавшую ничего хорошего будущим арестантам или противникам.
Она темнеет ровно один раз: на фразе про население Ирландии.
И Брин чуть хмурится, он не может понять причину. Но почему-то становится необходимым ее знать.
«Крапивница-Кэт, значит...» Перед его мысленным взором встает бабушка, сидящая за фортепиано. Длинные тонкие пальцы музыканта быстро бегут по клавишам. Под эту мелодию хочется пуститься в пляс или подпеть. Но он не знает слов.
Белая бабочка в солнечных лучах.
– Я и не подозревал, что они тут в некотором роде, знаменитости. Спасибо, что открыли мне глаза, – он чуть наклоняет голову, – Она очень много для меня всегда значила. Но я никогда не задумывался, что кроме меня и моих сестер их будет помнить кто-то еще.
Эшлинг успевает предложить пригласить деда прежде, чем он сам успевает спросить об этом. И Гарет понимает, что пожалуй, за эту встречу стоит благодарить судьбу. Что лучше, сможет развеять ипохондрию Джона, чем хорошая компания и вечер воспоминаний, где он еще наверняка будет местной звездой.
В отличии от Брина, его дед всегда был душей компании, и мог наслаждаться всеобщим вниманием, в то время, как Гарета оно устраивало, только в его социальной роли заместителя главы аврората.
– Договорились, тогда будем здесь до заката, – он протянул Эшлинг руку, – И раз уж мы не в официальной обстановке, можно просто – Гарет.
Как он и рассчитывал, дед пришел от предложения в восторг. Даже не стал заинтересованно расспрашивать на счет «девушки». Хотя, Гай не мог исключать, что просто слово «коллега» прозвучало с недвусмысленным нажимом. Коллеги не могут быть девушками.
– О’Флаэрти? Неужели?! Ты не говорил, что работаешь с принцессой...
– Прости? - растерялся Гарет.
– И после этого вопроса, ты смеешь утверждать, что внимательно читал мою книгу, ничтожный внук?! – книга, а вместе с ней четкое указание с какой страницы читать полетела Брину в лоб, и он едва успел ее поймать. Читал-то он ее внимательно, но лет в пятнадцать, в последний раз. И как-то не сопоставил королевский род Коннемары со сотрудницей аврората.
В его голове слово «принцесса» соответствовало Эшлинг даже меньше, чем «девушка».
Хотя, пожалуй, для нее – потомка аж двух королевских родов – его слова о знаменитости его бабушки и дедушки, могли показаться более чем смешными.
«Кого сейчас заботят дела столь древние... Хотя, она, наверняка, в курсе. Она в отличии от меня интересуется историей семьи.»
В любом случае в указанное время, они оба были на месте, и дед почти нервно высматривал «коллегу-принцессу».
Но узнал он ее до того, как Гарет успел ему сказать, и даже ладони потер:
– Ты не представляешь, рыцарь мой, как интересно изучать старинный портреты. Ах, этот фамильный нос...
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
- Я постараюсь до завтрашнего дня привыкнуть к этой мысли, сэр, - Эшлинг улыбнулась, пожимая Гарету руку. Он прав, военное обращение действительно не стоит использовать, не обозначать, что их связывает работа в "лондонской полиции", Брину лучше побыть пока просто внуком Джона Бакера, приглашенным за компанию с дедом.
Они пришли вовремя, уже ждали, когда солнце еще только собиралось краем коснуться волн, и именно там, где сказано, что отдельно радовало: как правило чужеземцы довольно пренебрежительно относились к "местным суевериям", и оттого чаще обычного влипали в разные интересные неприятности. Впрочем вторая книга известного собирателя легенд почти целиком состояла из историй о том, к чему такое небрежение приводит, и он-то знал, как себя здесь вести. - Для меня честь познакомиться с вами лично, мистер Бакер, - в первую очередь поприветствовать старшего. - Гарет, доброго вечера. - Она целый день тренировалась мысленно вместо фамилии подставлять имя, он всегда был "сэр", "капитан Брин", "мистер Брин" в паре редких случаев: не хватало еще неловко запнуться, вслух называя старшего коллегу по имени, потом еще смутиться и дать повод для совсем уж несообразных пересудов, и к вечеру даже почти удалось избавиться от ощущения "неподобающего". Ну по крайней мере получилось естественно. Вроде бы.
В деревне Клох Гир было всего домов двадцать, а главной улицей гордо именовалась единственная широкая дорога между ними, так что проводить гостей было, пожалуй, хорошей мыслью. А пригласить - отличной: О'Риллов эта идея порадовала, особенно главу семейства, как оказалось, знакомого с Джоном Бакером лично, и самого младшего его представителя, троюродного племянника Эшлинг. Наверное благодаря ему, немедленно похваставшемуся товарищам по играм, кто придет к ним сегодня вечером, к закату людей собралось столько, что на всех не хватило лавок и стульев, и на чисто выскобленный пол положили овечьи шкуры. И саги и истории из уважения к гостям в этот раз рассказывали на английском, хотя иногда Эшлинг, устроившаяся на шкурах у очага, поближе к Гарету и его деду, переводила для командира детективов, когда ей казалось, что через акцент и местные словечки ему самому не пробраться к сути. О том, как высадившись на берегах Коннахта, да-да, совсем недалеко отсюда, и место могут показать, пришедшие с запада Туата де Дананн сожгли свои корабли, чтобы возможность отступить не поколебала их решимости в битве с Фир Болг, о четырех великих сокровищах народа Дану, о коварстве оборотней-фоморов, поработивших их, и о том, как в битве при Маг Туиред фоморы за это поплатились. О великом герое Кухулине, сыне Луга, имевшем всего три недостатка: слишком храбр, слишком красив и слишком юн лицом, о том, как он постигал воинскую науку у Госпожи Теней Скатах, как в одиночку четыре дня и четыре ночи защищал Ольстер от целой армии и как погиб из-за того, что соблюдая один гейс по незнанию нарушил другой. Предания старше первых знаков ирландского языка, традиция рассказов, пошедшая из тех времен, когда филидов, рассказчиков и певцов, почитали наравне с друидами, когда сила их слова еще несла настоящие благословения и проклятья. Истории, которые многие мужчины, женщины, и даже дети в этой комнате застали сами: о том например, как в деревне неподалеку от Голуэя недавно принявшему приход священнику так и не удалось построить больницу, а все потому, что на выбранном для этого строительства заброшенном поле рос одинокий терновый куст, и никто, решительно никто из местных не брался его срубить ни за какие деньги. Священник плюнул наконец и срубил терновник сам, только строительство все равно не заладилось: то фундамент покосит, то кто-то из работников поранится или заболеет, то материалы все попортятся, - так и стоит уже лет десять недостроенной, никто закончить не берется. Еще рассказывали, как возвращаясь домой затемно компания ребят едва не заблудилась в лесу в том месте, где леса и не было никогда, и персонажи этой истории поглаживали бороды, передавали дальше по кругу кружку сидра и подтверждали, что так все и было на самом деле. И как однажды один из рыбаков решил нарушить традицию отмечая прямо на берегу хороший улов стаканом виски первый стакан выплескивать на песок, и только сказал "ни капли они у меня не получат", как донышко откололось словно его ножом срезали.
Рассказ о Кэт О'Ше Эшлинг приберегла, напомнила о нем кузине Грайне, признанной мастерице романтических историй, уже когда младших детей увели спать, да и некоторые взрослые разошлись. Напомнила и как бы невзначай встала сама наполнить кружку и задержалась в стороне: хотелось не выворачивать шею, чтобы полюбоваться на выражение лица Гарета, когда он это услышит. Что Джона Бакера эта версия событий позабавит, Эш была уверена. По ней выходило, что стоило будущему известному лингвисту объявиться в Коннемаре, а им с Кэтрин - увидеть друг друга, как они влюбились без памяти, и целые дни проводили вместе гуляя по холмам и лугам, и она собирала там травы, а он - записывал за ней истории. И все бы было хорошо, не узнай об этих прогулках жених Кэтрин, Патрик Донахью, в то время боец ИРА, причем из самых непримиримых, и не вернись разобраться. С англичанами у Республиканской Армии и так был разговор короткий, а тут еще и личное дело, так что Джона Бакера собирались просто вздернуть за шпионаж, потому что ну кто поверит, что в самый разгар войны с северными протестантами он тут и правда сказки записывает. Но Кэт эти планы подслушала, побежала предупредить и успела в последний момент любимого увести. За ними погнались и догнали бы на дороге ночью, но их позвала к себе в дом незнакомая женщина и спрятала, с условием, что плату отдадут, какую она назовет, и преследователи не нашли их. А утром попросила у Кэтрин кулон, серебряную ласточку, который той подарила мать со словами "пока он у тебя, то где бы ты ни оказалась всегда сможешь вернуться домой". Пришлось отдать, как ни жалко было. Они с Джоном поженились и уехали в Англию, подальше от войны, а в Ирландию Кэтрин так больше и не вернулась.
- Ну а про кулон-то ты откуда знаешь? - улыбнулась Эшлинг, хитро прищурившись, - и про тот дом?
- Кера, ты знаешь, что подавшись в гварды ты сделалась ужасной занудой? - девушка состроила недовольную гримаску, - сама же просила историю, а теперь придираешься. Вот пусть мистер Бакер сам расскажет, как все было!
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
- И я рад познакомиться с настоящей принцессой, - к молчаливому ужасу Гарета дед не смог не завести эту шарманку, - В наше время встретить того, кто сочетает и королевскую кровь, но и понимание истины: noblesse oblige - редкость.
Гарет мог только улыбнуться:
- Вечер добрый, Эшлинг, - он пожал ей руку.
Неловкости Брин не испытывал, имя было всего лишь звуком, к тому же очень ей шло. В нем было что-то солнечное, что-то от плеска волны о камни. У Гарета редко что-либо вызывало подобные ассоциации, и потому он был не силен в точном определение собственных ощущений. Людей оказалось куда больше, чем он ожидал.
Дед с многими здоровался, кому-то пожимал руки. Чужим здесь Гарет себя не чувствовал, но и своим тоже. Пока его, так сказать, встречали "по одежке" - по тому, кем была его бабушка и кем являлся его дед. Он старался держаться ближе к Эшлинг и деду, которые в случае чего могли спасти его от непоправимого нарушения не гласных правил этого общества и дома. И старался ничего без необходимости руками не трогать. Мало ли что.
Когда все чинно расположились, чтобы внимать историям, он, наконец, расслабился. О'Флаэрти примостилась рядом, и тихими комментариями проясняла смысл не очевидных слов. Хотя - Гарет сам от себя не ожидал - многое из бабушкиных присловий и фраз его детская память сохранила нетронутыми. Какая-то часть историй показалась ему смутно знакомой, но Гарет решил позже не признаваться в этом деду. С того станется позже устроить любимому внуку экзамен по своим книгам, а если внук попробует откосить, до конца дней припоминать и брать измором. А потом ещё, как-нибудь по хитрому отомстит: ляпнет лишнее или подарит коллегам пару детских фотографий Брина, какие сочтет самыми забавными и не соответствующими его статусу.
Наконец, пришло время для "той самой" истории.
Гай знал бабушкин вариант: простой и красивый, но в основном за счет её таланта рассказывать. Дедушкин менялся из раза в раз. Гарет предполагал, что он развлекал жену таким не хитрым способом.
Брин наивно полагал, что готов к любой сказочке со знакомыми лицами в главных ролях, но оказалось переоценил себя. Пусть эта история была похожа на одну из дедушкиных, только жениха звали иначе, да и не женихом он был, а так ухажёром, да и роль дедушки была куда героичнее - это все было не важно.
Он, как оказалось, так и не поверил в глубине души, что они действительно герои местной сказки.
Ещё Гарет никогда не предполагал, что окажется в позиции: "Ммм... Да, я им внук. Ну так получилось.". И ему малость перепало от внимания, направленного на деда. Это смущало: он привык, что на него смотрят, когда он говорит или, когда перед ним отвечают, а не: "О, а он и правда похож, глаза-то голубые, прямо как у Кэт".
"Просто изобрази улыбку и кивни. Это не сложно", - этот спокойный и самоуверенный голос всегда приходил ему на помощь в подобные моменты.
Отвлекся он только на истории про медальон, который действительно был, и сейчас весел у деда на одной цепочке с крестом под его рубашкой.
Наконец настал звёздный час деда.
- Отчего бы и не рассказать, - тот поднялся.
"Если это будет что-то новенькое, то дед, пожалуйста, без инопланетян или ещё какой-нибудь ерунды ".
- Оспаривать правоту милой рассказчицы - дело дурное, не хитрое, потому поведаю я вам скорей о том, как все началось.
Гарет без труда понял по взятому тону, что история будет скорей сказочная. Дед рассказывал о себе в третьем лице, о молодом человеке, который приехал собирать легенды и придания. И, конечно, как все молодые люди был самоуверен до дурости (многозначительный взгляд: «Как вот, например, один негодный мальчишка, который не слушает старших и опытных и не читает умные книги!»).
О том, что он, наконец, слышит правду со стороны деда, Гарет стал догадываться на том месте, где речь пошла о легенде про загадочный пруд в чаще леса, где живут девы ручья. Днем они безопасны и невидны смертным, но ночью... горе тому, кто придет к озеру ночью.
Молодой человек не смеялся над этой историей, напротив слушал ее с жадным интересом. Он верил в легенды и всегда мечтал прикоснуться к волшебному, совсем не думая о том, что оно может быть страшным.
Дед грамотно играл интонацией, говоря то тише, то громче, то быстрее, то медленнее. Ночной лес в его рассказе скрипел ветвями, шелестел травой, манил и беседовал с любопытным, и – по честному – пугал до чертиков, и даже Гаю многое повидавшему в этой жизни в какой-то момент стало не по себе.
Любопытный юноша нашел свое заветное озеро, и тут бы его непутевая жизнь и закончилась бы, но появилась... как он думал, фея. Всем известно, что в крови ирландцев не мало от ши – и храбрая девушка знала как отвадить беду от наивного горожанина.
– А уж о том, как мне удалось завоевать ее сердце – это совсем другая история.
Пока дед благосклонно принимал реакцию слушателей, Гарет подошел к Эш.
– Мне на завтра понадобится политическое убежище, – он улыбнулся, – Я забыл одну из его книжных историй, и нет мне теперь прощения в ближайшие пару дней.
«Вы ведь выручите коллегу в беде, О’Флаэрти».
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Стоило отдать должное рассказчику, Джон Бакер умел подать историю так, что она словно оживала перед глазами, будь он магом - в этом доме наверное уже вместо очага сияла бы луна, а вместо стен шелестели лесные ветви, и смеялись голосами сидов мелкие озерные волны. Может это даже правда - эта история знакомства, дознаваться Эшлинг не стала - правота рассказчика тут выше действительности.
- Не ту ли, что о королевских семьях древней Ирландии? - Эш улыбнулась в ответ, протянув Гарету кружку. Честно говоря она бы предпочла, чтобы Брин ее и не вспоминал, ни сам, ни с чужой подачи: уж где точно не хотелось распространяться о собственном происхождении, так это в департаменте - можно что угодно ставить, что кличка "принцесса" прилипнет намертво и навсегда, а за некоторые шуточки на эту тему кого-то может и бить придется. Ее даже приветствие старшего Бакера смутило до того, что Эшлинг не нашлась, что ответить, а любимые друзья и коллеги будут поострее на язык. - Предлагаю еще одно соглашение: вы меня никому не выдадите, а я вам обеспечу политическое убежище. Договорились? - ирландка подала руку, скрепить договор рукопожатием, - так все-таки на завтра, или на пару дней? Город или лес? - Она не знала даже, как он предпочитает отдыхать, этот вопрос работы не касался, а вне работы они и общались-то до сих пор только иногда в "Драконе": Гарет кажется даже из собственного отдела неформальные контакты со считанными людьми поддерживал и на общих сборищах и вечеринках появляться не особенно любил, что уж говорить об аврорах. Можно конечно судить по тому, что Брин выбрал дом в тихой глуши на побережье, но ведь выбирать мог и его дед, с правом решающего голоса. Как тут определишь? Мысленно Эшлинг поставила все-таки на лес: командир детективов не походил на человека, которому по душе шумные развлечения и людные улицы. А еще этот вариант ей самой нравился больше, к тому же хотелось обследовать пару незнакомых мест относительно неподалеку, и она была бы не против компании.
Она не ошиблась со ставкой. Ни в ответе Брина, ни в том, что эта прогулка будет во всех отношениях лучше приключений по барам Голоуэя, знакомым рыжей ирландке куда лучше городских достопримечательностей, а приключения с зачином "приведи в ирландский бар англичанина" не заставили бы себя ждать. Эшлинг конечно согласилась звать Гарета по имени, но это не отменяло разницы в званиях, субординации и того, что отпуск закончится, а память о нем останется, и лучше бы в этой памяти не было событий, бросающих какую-то тень на чью-нибудь личную, или того хуже - профессиональную, репутацию.
Жаль, что Брин не ездил верхом, Эш с удовольствием наведалась бы в Коннемару и одолжила у родичей пару лошадей, но и пешком было неплохо. Аппарировала она обоих поближе к лесу, но не к самой границе. Лесочку, если точнее, - от места, где они появились, кажется можно было видеть его границы. В Ирландии вообще осталось не так много деревьев, почти все вырубили еще в прошлом веке и раньше. Маглы одумались конечно и сейчас снова высаживали деревья, но этот явно был из старых, сохранившихся еще может быть со времен войны за Коннахт, именно потому и вызывал любопытство. - Идем? - Эшлинг поудобнее поправила сумку на плече и вскочила на остатки каменной оградки, когда-то пересекавшей цветущий разнотравьем луг. Ступать по ней надо было осторожно, чтобы не поехала под ногами ничем не скрепленная и без того полуразвалившаяся кладка, перескакивать с одного уцелевшего участка на другой - еще осторожнее, но до самого ручья у первых дубов она все-таки дошла ни разу не ступив на траву и всего пару раз едва в нее не навернувшись. Может быть когда-то здесь и был мостик, но сейчас от него даже воспоминания не осталось, единственной подходящей переправой можно было считать пару чуть торчащих из воды мокрых камней, на том, что подальше, сидела лягушка и пучила на неожиданных гостей глаза. - Допрыгнете, капитан? - Девушка улыбнулась, кивнув в сторону камней. Сама по себе задачка простая: три почти что шага - и ты уже на том берегу, сложнее не подскользнуться допрыгнув, и не сверзиться в воду, распугав всю местную живность. Конечно на другую сторону можно и просто аппарировать, но это скучно.
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Гарет лишь кивает, он не рвется поднимать тему королевского происхождения коллеги. Слишком уж это ломает ему воображение. Для него «принцесса» – это милая, танцующая и поющая девушка из мультфильма про семь гномов, яблоко и колдунью, который с счастливым лицом притащил как-то дед, радостно заявив, что эта лента старше, чем Гай. Брин чудесно жил бы без этого знания дальше, но пара мест его позабавили. И принцесса должна быть воздушной и милой, хрупкой и беззащитной, сильной быть может духом, но изящной и утонченной. Представить же себе Эшлинг не то, что в кружевах, но и просто в платье, казалось, тем еще кощунством.
– Я и так не собирался. Все еще надеюсь, кто-нибудь сделает мне обливейт от этого знания, – улыбнулся зам главы СБНИМ, - Предпочту, лес. Что я в кабаках не видел.
Лес и озеро – были для него куда предпочтительнее города, который еще десять раз успеет насмерть осточертеть во время работы.
Как Эшлинг и обещала – она повела его в лес. Гарет не стал повторять авантюры с походкой по кладке. Может быть в другой раз, когда никто не сможет это увидеть, не мальчишка же он – в самом деле.
Трава доставала до бедер и выше, но Брин продвигался легко, и зелено-желтое море смыкалось за его спиной.
Лес, к которому они приближались выглядел действительно старым. Под сенью таких могучих деревьев было легко представить себе друидов древности и может быть самого великого Мерлина, легко ступающего по узловатым корням, лишь слегка опираясь на свой магический посох.
А Эшлинг, разумеется, не могла не попробовать подбить его на авантюру. «Впрочем, ирландские принцессы древности вряд ли отличались нежностью характера.» – невольно подумал Гай и усмехнулся.
– Надеешься, я навернусь, и у тебя будет еще чем шантажировать меня? И нет, О’Флаэрти, я не буду называть тебя «рядовой», – он шутил. Задача действительно не казалась сложной. Тем более для хит-визарда с их уровнем подготовки. Скользкие камни. Да, далековато друг от друга. Но просто удержать равновесие здесь не достаточно: от скольжения обуви это его не спасет. А значит: смотреть куда ставишь ногу, и двигаться довольно быстро.
Гарет поправил на плечах рюкзак, и прищурился, оценивая камни, и с напускной легкостью перебрался через ручей. На втором камне он чудом не навернулся, но успел податься корпусом вперед, и ухватится за одну из нависавших над бегущей водой веток. Некстати вспомнилось, что в легендах подобными ручьями часто огораживали свои владения таинственные существа – сиды или фейри.
На той стороне ручья, он просто улыбнулся и жестом предложил О’Флаэрти следовать за собой.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Вообще-то до этих слов ей такая мысль - как бы случайно уронить главного детектива ДОМП в ручей, не приходила в голову, но теперь пришла, прямо картинкой из магловского мультфильма нарисовалась, как Гарет выныривает из воды, а на макушке у него сидит та самая лягушка, которую он спугнул, и Эшлинг рассмеялась, прикрыв рот ладонью, - нет-нет, даже не надеялась. - Задачка-то и правда легкая для человека с их подготовкой, они на полигоне и не такое проделывали, особенно стоило наставнику Грюму многозначительно постучать пальцами по рукояти палочки, и хитов вряд ли тренировали хуже.
Сама она сначала перекинула на другой берег сумку, чтобы не мешала удерживать равновесие, болтаясь на плече и перевешивая на сторону, а потом перескочила по камням. Здесь, в лесу, где мох пружинил под мягкой подошвой "охотничьих" сапожек, а солнце путалось в густых кронах дубов и буков и пальцами тянуло лучи к земле, Эшлинг чувствовала себя как дома: каждая травинка и каждое живое существо знакомы с детства, и с удовольствием с этим домом знакомила гостя из города. Сначала с правилами: где-нибудь, например у корней дерева, оставить гостинец хозяевам, плошку с куском масла и полбуханки хлеба - "добрые соседи" это любят и уважение ценят, живность не пугать, и не брать ничего, что тебе не нужно, и не портить зря, показала, как ходить чтобы не слишком сминать траву и не ломать ветки. Потом с обитателями: вот это растение с высокими нежно-лиловыми соцветиями - ятрышник, настоящее сокровище для колдомедиков, если знать как и когда собирать, помогает при болезнях и отравлениях, заживляет раны, придает сил, а корни даже просто есть можно, если есть совсем больше нечего. Вот этот папоротник, говорят, цветет в ночь Литы, и как-то в детстве они с приятелями сбежали ночью искать этот цветок, натерпелись приключений, тут же обросших самыми волшебными объяснениями из возможных и кучей подробностей того же толка, и чуть не заблудились, но так ничего и не нашли. Эта растущая прямо из щели между валунами травка с похожими на короткие толстые иглы листьями - камнеломка, разрыв-трава, ее тоже собирают на Литу, и железным ножом ее не срежешь, - нож сломается. Вон тот кустарник с красными ягодами, обвившийся вокруг букового ствола и забравшийся по нему на два человеческих роста - жимолость, только не садовая, ягоды эти есть нельзя, хотя можно использовать в зелья. А вон те заросли - ежевика, и эти ягоды есть можно и даже нужно, Эшлинг подала пример, забравшись в колючие кусты, благо джинсовая ткань от колючек защищала неплохо, нашла там небольшой просвет вроде грота, в нем устроилась и оттуда передавала Гаю собранные темно-красные почти до черноты ягоды с ладони в ладонь. Там же в кустах нашла пустое птичье гнездо, "колыбельку фей", и рядом на ветке оставила нитку с несколькими цветными стеклянными бусинами - в подарок. Живности здесь тоже хватало: ящерки и птицы, которым она тоже знала имена, белки, даже лиса, Эш углядела ее первой и показала Гарету, хищник, державший в зубах какую-то пичугу, несколько секунд внимательно смотрел на людей, а потом юркнул в подлесок.
Под густыми кронами начали понемногу сгущаться сумерки, да и прошли они наверное столько, что хватило бы обойти видимый с луга лес раза два, но Эшлинг это не особо беспокоило. Пока они с Гаем не вышли на полянку, покрытую белыми звездами цветов. - Гарет... - в голосе девушки проскользнуло то ли смущение, то ли извинение, то ли замешательство, - мы кажется немного не туда забрели. Ветреница обычно цветет весной. - Ну как будто лондонцу это что-то объясняло. И это само по себе еще не плохо, но вот в сочетании с пропавшей в папоротнике тропинкой за спиной - уже хуже. И нет, смех, вроде бы женский, где-то рядом ей не почудился и собственная фамилия - тоже.
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
«Ну подумаешь снег пошел... в июле...» (с)
«Видишь все то, что тебе не положено знать.
Долгим был путь, может... стоило выбрать другой?
С нами танцуй, если можешь еще танцевать…
Знай, ты уже никогда не вернешься домой.»
(с) мюзикл Лисья сказка
Гарет улыбается, слушая как Эш рассказывает о свойствах трав и растений, ему вполне комфортно просто слушать и самую каплю недоумевать, откуда у нее столько знаний, хотя, в каждом факте было столько сказочной магии, связанной с кельтскими легендами, что наверно ее память хранила все это с детства. Сам он приметил только уже отцветавшую и редкую в лесу ярко алую фуксию – про свойства которой помнил лишь, что ее любили алхимики, а еще его бабушка, которая считала этот цветок одним из самых красивых и держала в доме целую тьму разных сортов – всех видов и расцветок.
В середине дня, они устроили не большой пикничок, пообедав тем, что взяли с собой из деревни – и Гарет воистину влюбился в местный мягкий козий сыр (а кто говорит, что козье молоко воняет, тот просто не блюдет своих коз в чистоте) – и ягод, которые Эшлинг насобирала по пути.
Он видел, как она развешивает подарки – то ленту, то нить бус, то буханку хлеба и плошку масла... но не мог понять этих суеверий, хотя конечно помнил историю деда. И почти уже собрался расспросить ее о легендах и верованиях о фейри, но тут вспомнил про дедовскую книгу, и решил в очередной раз не показывать насколько плохо он ее помнит.
В общем, сам он считал, что они вполне реальны, но после всего, что люди сотворили и с этой землёй и с планетой в целом, не слишком жаждут с ними общаться. И не мог осудить за это обитателей полых холмов. Сам бы не общался с большинством. Если бы мог спрятаться от них в собственной волшебной стране.
Когда Эшлинг под вечер останавливается и обеспокоенно сообщает ему новость, Гарет пол секунды осознает сказанное, скептично глядя на нее...
– Полагаешь, мы зашли в другое время года? Не думаю... – он отворачивается и делает несколько шагов вперед, касается пальцами белых цветов – похожих на маленькие звезды в сумерках.
Он их вспоминает – вроде бы именно они выросли по легенде из крови красавца Адониса и действительно цвели именно весной, когда он возвращался в объятия своей возлюбленной богини – но больше память не подсказывает ему ничего.
– Это может еще ничего не значит, – не уверено произносит Гарет, которому вдруг мерещится чей-то серебристый как колокольчики смех, принесенный дуновением ветра. Взметнулись листья деревьев, всколыхнулась трава. По спине пробежали мурашки, особенно дурацкие для аврора.
Но когда он оборачивается Эшлинг за его спиной нет, как нет и белых цветов. И если первое он бы еще счел дурацкой шуткой, то второе...
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
- В другое... место. - Несмотря на все истории, среди которых она выросла, сама Эшлинг никогда не сталкивалась с Малым Народцем. Соблюдала нехитрые обычаи и традиции доброго соседства, видела признаки их присутствия, а то и расположения, в найденных уже под осень ягодах земляники, в том, что в сумерках наугад выбранная тропинка выводила обратно к знакомым местам, в волне, плеснувшей на ноги в ответ на подначку, но любое такое мелкое чудо имело и самое обычное объяснение. Даже когда они дружной и довольно нетрезвой компанией ходили искать врата в Холмы на ночь Белтайна, - только полоска света, словно из приоткрытой двери, кому-то почудилась вдалеке на склоне, и все. Сейчас же это просто не могло ничего не значить. - Ты только... - "не отходи далеко" Эш, так некстати отвернувшаяся оглядеться, договорила уже в пустоту, Гарета на поляне больше не было. Даже цветы не примяты там, где он прошел, как будто в самом деле фэйри унесли. И довольно хихикают, спрятавшись за деревом, шутке радуются, твари без крови и совести. Проклятье, не хватало еще объяснять Бакеру, куда она дела его внука, а Урхарту - его зама... Ну или чтобы британский ДОМП выкорчевал к дьяволу этот лесок, не досчитавшись после отпусков двух своих сотрудников и выяснив, кто их последними видел, и куда они вдвоем собирались. - Ладно... - Эшлинг коротко вздохнула, погладив цепочку нательного креста, - кто звал меня по имени? Выходи, не бойся.
***
- Привет. - Девочка, в старые времена ее уже называли бы девушкой, стояла за спиной Гарета, в нескольких шагах. Красивая, если бы не легкая трудноуловимая неправильность, инакость в тонких чертах лица, в простом зеленом платье, на рыжей макушке красовался венок из белых цветов, словно чуть светившихся в подступающих сумерках. Стояла и смотрела, чуть склонив голову набок, словно любопытная птица, вроде бы серьезно, но тень улыбки пряталась в уголках губ и глаз. - Ты заблудился? Как тебя зовут?
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Глупые смертные, как их дурачить легко. Особенно если они нарушают древние запреты.
Пусть для них прошли века, но для фейри время ничто... Для фейри времени нет.
Когда-то давно, одна из них вырвала из сида для себя супруга из рук королевы. Их отпустили. Фейри умеют играть честно, когда сами устанавливают правила игры. Но с тех пор на этот маленький пятачок волшебной земли, где открывались врата в Сид той смертной-воровке и ее возлюбленному был запрещен ход.
Как и их потомкам.
Но смертные так забывчивы, не так ли...
В ее волосах живет пламя, пусть они и короче, чем огненный водопад струившийся когда-то по плечам ее прабабки. В чертах ее лица есть столько редко свойственная смертным бесполость. Лицо фейри – не человека. Как у ее прадеда, выбравшего смертную женщину и смертную участь.
В ее крови осталось так мало... что можно не почувствовать, но достаточно, чтобы... иметь на нее права. Достаточно, чтобы врата открылись.
«Эшлинг…» шепчут ее имя цветы, деревья и сам ветер, путаясь в ее волосах. Все что нужно, чтобы она задержалась, чтобы что-то съела, начав терять эту серьезность смертных, чтобы забылась.
И вот... стоит сделать шаг, повернуться, как можно увидеть среди деревьев, что вытянулись к лазурному небу, становясь куда прекраснее любых растений смертных, танцующие пары. Можно услышать музыку.
Ветви ломятся от спелых плодов, рядом с которыми распускаются бутоны весенние цветы.
- Эшлинг, - этот голос за ее спиной уже не такой призрачный. Хотя по нему сложно понять женский он или мужской. Одежда фейри скорей свойственна воину, чем даме, и причудливо сочетает в себе раннее средневековье, камзолы восемнадцатого века и даже что-то от одежды хиппи двадцатого.
- Мы давно ждали тебя или кого-то из твоих предков. Мы рады, что вы решили уплатить ваш долг. Идем, - он протягивает ей тонкую длиннопалую руку.
***
Гарет чувствовал магию кожей, словно множество острых тоненьких иголок или искорок наполнили воздух и колют лицо и руки, забираются под одежду. Он усилием воли заставил себя расслабить плечи, жалея, что все же… человек существо не совершенное и не способен видеть то, что находится у него за спиной или сверху, не теряя при этом из вида все остальное. Ему казалось за ним следят со всех сторон.
Он уже был в местах, наполненных магией. Но магия Хогвартса, Министерства магии и его собственной квартиры была иной. Более понятной, более естественной, более дружелюбной. Привычной. Не то, что здесь.
Не кстати вспомнилась правда истории деда. Гарет глубоко вздохнул. Итак, работаем с фактами. Были цветы – не свойственные этой части года, и была Эшлинг. Пропали и цветы и его коллега.
«Ну что за детские выходки» - мрачно подумал Гарет, и в этот самый момент услышал детский голос. Она появилась словно бы из не откуда. Во всяком случае он не слышал ни шагов, не шелеста задетых ветвей… ничего.
Венок на голове из тех же цветов. Лицо какое-то… чуть не человеческое, идеально картинное. Так бывает, когда художник в угоду красоте линий чуть подправляет естественные пропорции.
- Добрый вечер, юная дама. Меня зовут Гарет, - улыбнулся Брин, смутно припоминая, что в сказках рекомендовалось быть хорошим, вежливым мальчиком, а ощущение некой нереальности происходящего его не покидало, - Я не заблудился, но потерял свою спутницу… Возможно вы ее видели? У нее рыжие волосы… я был бы очень благодарен, если вдруг вы подскажете мне, где ее найти…
Сейчас он жалел, что не очень-то помнит все эти сказочные подробности. Кроме разве что железа, круга из конского волоса и что там еще было...
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Может быть на героев и рыцарей древности, девиц, детей или крестьян из старых историй очарование Волшебной Страны действовало сильнее, может быть в тех историях в очаровании было больше магии, но от завораживающей красоты леса, манящих тропинок, тонкого аромата цветов, зовущей мелодии у нее только мурашки по хребту бегали и всплывали в голове окончания историй в духе "и больше его никто из людей не видел". Поэтому на голос Эшлинг обернулась резко, даже испуганно, но это был тот род испуга, который подстегивает броситься в бой, а не бежать от него. - И тебе доброго дня, благородный воин, - настороженность никуда не делась, сквозила и в улыбке, и во внимательном изучающем взгляде, но руку от палочки Эш убрала. Во-первых состязаться в магии с фейри на их территории - так себе идея, во вторых вспомнилась старая присказка "три вещи всегда спасут вам жизнь: вежливость, быстрые ноги и умение плавать", и она решила прибегнуть для начала к первой из трех, весьма ценимой Добрыми Соседями. По той же причине в приветствии не было традиционного "Бог и Мария с тобой в этот день" - не любят сиды их упоминания. Что это сид сомнений у Эшлинг не было: высокий рост, точеное изящное лицо, притягивающее взгляд, глубокий мелодичный голос, которым хочется заслушаться, дорогая на вид ткань и отделка одежды, которая пожалуй позабавила бы любого историка костюма, но тем не менее смотрелась на владельце очень гармонично... Едва уловимая "неправильность", какая-то эфемерность слишком красивого для человека облика. - Подожди... - она не подала руки, - Раз уж ты знаешь мое имя, назови мне свое, чтобы я могла достойно обращаться к тебе. Из какого ты круаха*? Не знаю я долгов моего рода перед вашим, расскажи мне сначала, о чем речь, я хочу убедиться, что не произошло никакой путаницы.
***
- Возможно и видела, - мимолетно улыбается девочка, чуть пожав плечами, потом словно вспоминает что-то и улыбается ярче и яснее, - у нас сегодня праздник, пойдем со мной, может быть она найдется там, - и приглашающе протягивает руку. А другой плавно, словно в танце, поводит в воздухе, и в поле цветов становится видна тропинка, ведущая к деревьям, а издалека доносятся отголоски музыки и смеха. - Ты сможешь отдохнуть и повеселиться с нами, никто не причинит тебе вреда, если ты нас не обидишь дурным поступком или обращением. Расскажи мне, Гарет, кто ты, откуда, зачем пришел в этот лес? Я по говору слышу, что ты не из Эйрэ.
круах - холм (ирл.)
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Она еще не полностью их, хоть старый договор и начинает делать ее все больше похожей на народ ее предка. Королева предпочла бы рыцаря – в замен утерянного. Но эта дева-воин многих мужчин заставит считаться с собой. Так что у Ее Величества не будет повода для недовольство.
- Картехо, - мягко отвечает сид. Человеческая забывчивость во истину не знает преград, - Смертные еще называли его Картерхоллом, - легкий вздох, серебристый перезвон, - Мы не ошибаемся, Эшлинг. Твой род правил этой землей, и однажды юная дева встретила в Картехольском лесу одного из нас…. из тех кого, вы завете подменышами. Его сердце еще тянулось к смертным, хотя он давно уже был одним из нас. Их встреча породила то, что маги называют самой сильной магией. В полночь на перекрестке, во время охоты, дева предъявила права на своего рыцаря. Три испытания прошла она, и покинула Картехо. По велению Королевы, первый потомок О’Флаэрти – их потомок – что вступит на нашу землю, займет его место в ее свите, - он снова протянул ей руку, - Идем, праздник в твою честь уже начался.
***
Праздник… Что-то такое Гарет припоминал. Ну там всякие истории о том, как Томас Рифмач и какие-то поэты уходили на праздник на день и часов и возвращались, через сто лет. Сто лет его совсем не устраивало. Коллег то на час – не то, что на целый отпуск – оставить нельзя. Дел наварят, потом не раскопаешь. А уж через сто лет.
К тому же дед… его исчезновение будут расследовать. А потом такой казус выйдет.
Он вернется, по документ все еще на свою должность. И там будет кто-то еще. Со своими порядками.
Выберут еще не знамо кого.
Он вроде делает шаг, к празднику, но такой. Пол шажочка. Вроде и не отказался, но вроде и не торопится.
- Ну что вы, леди, я никого никогда в жизни дурным поступком не обидел, кроме негодяев. И то, то была не обида, а выполнение служебных обязанностей, - он улыбается, - Я из Эйре только на четверть. Кэтрин О’Шэй была моей бабушкой. Меня сюда привела Эшлинг О’Флаэрти. И без нее я не смогу уйти.
«Потому что что я скажу главе аврората и ее родичам.» - сказал он себе, и понял, что внутри него это правда лишь на половину. Он не уйдет без Эшлинг отсюда, потому что без ее упрямо сомкнутых губ, трезвого подхода и сияющих словно на старинных гравюрах волос – мир что-то потеряет.
Он - Гарет - потеряет.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Не то что имя, даже прозвища не назвал, параноик древний, практически презрев традиции куртуазной вежливости, которую в сказках дини-ши весьма уважали. Эшлинг то ли с неодобрением, то ли с сомнением качнула головой. Картехо... название было смутно знакомым, может из тех же сказок, но в общем-то ничего ей не говорило, сама история, рассказанная сидом, представала... недосказанной. Нет, может им тут было в ней все понятно, а вот у нее оставались вопросы, причем такого... юридического характера по большей части. Это женщина была из их рода или мужчина, и по чьей линии тут прослеживается родство? Если по мужской, то сиды что, сперли мальчика из тогда королевского рода, и еще претензии выставляют? Когда вообще между одиннадцатым веком и тринадцатым это случилось, или вовсе шестнадцатым, когда в их владении еще оставался только западный Коннахт? Был ли вообще договор у ее предков с сидами, или этот долг они придумали сами, и если был, то почему на этом лесочке не висит здоровенная мигающая табличка "НЕ ВЛЕЗАЙ!"? В каком, интересно, качестве предполагается ее оставить в местной королевской свите, учитывая, что вообще-то варианты могут быть очень разные, и даже сколько-нибудь соблазнительными выглядят далеко не все?
- Хорошо, я пойду с тобой на праздник, - Эшлинг чуть прищурившись пожала плечами и вложила ладонь в руку сида. Без толку стоять здесь и препираться с посланником, там на месте все и выяснит, в том числе - куда эти древние кредиторы дели Брина. И как им обоим выбраться из этой истории как-то пораньше, чем через пару сотен лет.
Стоило отметить - сказки не врали, а если были скупы на описания, то скорее потому, что сложно передать словами что-то подобное не упростив и не испортив впечатление. Столы для празднества были накрыты пот открытым небом, но поляна, окруженная высокими колоннами деревьев, мерцающая огнями светлячков и мягким отблеском цветов, освещенная звездами, походила на пиршественный зал какого-нибудь сказочного дворца, между роскошно одетыми гостями сновали маленькие слуги, подливавшие вино в хрустальные бокалы, в центре поляны под чарующую музыку кружились пары... Гарета среди всего этого великолепия не было. Ладно. Не пить и не есть ничего из того, что здесь подают, не танцевать в кругу, не злить хозяев без крайней на то нужды, а если злить, то к этому моменту иметь план стремительного отступления. Интересно, если незаметно на что-нибудь применить чары развеивания иллюзий, что тогда она увидит? Пни и коряги вместо резных кресел, обноски вместо невесомых дорогих тканей, скорлупки вместо инкрустированных камнями чаш?
- Я вошла сюда вместе с еще одним человеком, безымянный рыцарь. И хочу убедиться, что ему ничего не угрожает. Где он сейчас?
***
- Обижать негодяев по долгу службы, - серебристо смеется фейри, - так ты рыцарь? Или как это у вас теперь зовется? О'Ше - семья достойная... - задумчиво прикусывает губу, как будто более внимательно окидывая Гарета взглядом, более оценивающе. - Идем, - девушка приглашающе кивнула в сторону, откуда доносилась музыка, ставшая как будто немного громче, - ты сможешь увидеть самых красивых и благородных мужчин и женщин, говорить и танцевать с ними, отведать блюда и вина, вкуснее которых не пробовал ни один человек, услышать музыку, прекраснее которой нет на свете. Неужели не хочешь? И ты ведь сам видишь, Гарет, здесь нет твоей девы-видения*, не прячу же я ее я кармане.
Ashling - сон, видение (ирл.)
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Имена суть власть. Это смертные могут называть детей, не видя их сути. И лишь не многие из них дают им тайные имена, которые берегутся как зеница ока. Среди Ши свое имя называли лишь те, чья власть была настолько высока, что попытавшись воспользоваться силой их имени – враг неизбежно попадал в собственную ловушку. Под власть Короля или Королевы.
- Ты можешь звать меня Tromluí*, - это явно был скорей часть титула или быть может рода занятий, фейри задумался над ее вопросом, словно прислушиваясь, - Рыцарь с кровью О’Ше… Он все еще на границе наших миров.
Ровный голос фейри никак не выдает его чувств. Легкой досады, что смертный стоял слишком близко, метафизически близко – чтобы случайно не захватить его. Может быть несколько лет спустя, связь между этими двумя стала бы слишком сильно, чтобы можно было разделить их. Но пока не поздно.
- Не голодна ли ты? есть время пока Королева захочет увидеть тебя, для танцев и удовольствий? – он бы втянул ее в круг, если бы имел на то право. Но смертные могли запрещать фейри входить в свои дома, она должна была сделать все сама. он может лишь чуть-чуть разжечь чувство голода или жажды. Чуть плеснуть в ее чувства наслаждение музыкой, желания пустить в пляс.
Tromluí* - ночной кошмар (ирл)
***
Гарет раздумывает. Наверняка то, что они увидели – россыпь весенних цветов – было частью мира фейри. и если видение ушло, забрав с собой Эшлинг – значит, она сейчас в Сиде.
Наверное.
Он жалел только о том, что плохо помнил сказки деда.
- Почти так же, называется, прекрасная леди, - он заставляет себя улыбнуться, пока синхронно с ее словами в голову звучит напевный голос «Джона»: «Если смертный вступит в круг их танца, вкушает от дивных яств, то становится частью мира фейри».
Но если О’Флаэрти там, то у него просто нет выбора.
- О, я вовсе не думаю, что она поместится в вашем кармане, лишь надеюсь, что вы ее видели, - Брин предлагает юной девушке локоть, - Хорошо, прошу вас, проведите меня на ваш праздник. Может быть, я встречу ее там.
Он сделал шаг, твердо решив про себя, что если понадобится перевернет мир Ши вверх ногами, но без нее не уйдет. И словно невидимая нить прошила его изнутри: Гарет точно знал – на другом ее конце – Эшлинг.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Прелестное имечко, что сказать... не настоящее конечно, но некоторые выводы сделать позволяет. Ночной Кошмар на королевской службе. Эшлинг только коротко оценивающе хмыкнула, удержавшись от первого желания отпустить на эту тему какую-нибудь шуточку - мало ли что, может сид не лично ей так представился, а заслужил это прозвище среди сородичей, причем за дело? И стоит ли его лишний раз раздражать в таком случае? Лучше вспомнить о хорошем воспитании и вежливо улыбнуться. - Как любопытно перекликаются наши имена. Рада знакомству.
Откуда, интересно, он узнал, из какой Гарет семьи, успел и с ним побеседовать, и тот сказал об ирландских корнях? Или кто-то сидел под тем кустом терновника у перекрестка и пробрался на вечер сказаний послушать, а если верить сказкам - сиды те еще сплетники? Впрочем, к этим созданиям бессмысленно было подходить с человеческими мерками и правилами ведения расследования, они многое просто знали, может быть чувствовали, видели и понимали в силу другой природы. Остается надеяться, что хотя бы О'Ше никому тут не оттоптали хвост со времен битв Дану с сыновьями Миля, а то ведь тоже припомнят... Мысль о Брине внушала одновременно радость и беспокойство: он не ушел и не бросил ее одну, это обнадеживало и поддерживало, но в то же время - он вообще-то здорово рисковал оставшись вместо того, чтобы действуя разумно и осторожно вернуться, сообщить ее родным и там в человеческом мире разобраться, что вообще можно сделать в этой истории. Насколько Эш успела узнать его, - Гарету одному хватит решимости и упорства напомнить местным владыкам историю короля Финварры, леди Эитнэ и лорда Брендана, но будет ли достаточно тут одной решимости, - это еще вопрос. И меньше всего ей хотелось, чтобы он пострадал.
Вопрос отвлек Эшлинг от мыслей о Гарете, и неожиданно для себя она поняла, что вообще-то да, голодна, и запах жареного мяса и сладких пирогов будоражит аппетит, не говоря уже о виде, но... разве что альтернативой будет умереть с голоду. - Благодарю за предложенное угощение, рыцарь Тромли, но может моя семья и забыла многое, но не всё, и меня учили не касаться пищи и питья за Гранью и не плясать под луной с прекрасными девами и юношами. К тому же ты сам видишь, я неподобающе одета для такого роскошного пира, - джинсовая куртка и брюки, да еще и побывавшая не в одном походе сумка и правда выглядели не очень-то под стать сказочным нарядам фей, - просто, грубо, почти уродливо, на несколько секунд даже стало в самом деле обидно за то, насколько некрасивой она должно быть выглядит по сравнению с сидами, и немного утешила только мысль, что в данном случае чем красивее, тем хуже, - и боюсь меня погонят прочь как бродяжку. А вот спеть вам я могу, если хочешь, или сыграть во что-нибудь, например в загадки, раз уж не подошло еще время аудиенции.
***
- Здорово! - Девушка просияла, как будто готова была подпрыгнуть от радости, но сдержалась, стараясь выглядеть серьезнее. - Добро пожаловать, Гарет, - они прошли вместе всего несколько шагов, но пространство вокруг изменилось: деревья расступились, открывая взгляду освещенную огоньками поляну, где пировали сиды, - повеселись с нами, редко кому из вашего народа выпадает шанс хоть раз увидеть что-либо подобное. Хочешь - ищи свою красавицу, - она щедрым жестом обвела всю нерукотворную залу, - здесь много рыжих. А не найдешь - может я приглянусь тебе? - фейри лукаво улыбнулась. - Идем, найдем тебе место за столом, как моему гостю.
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Она отказывает и отказывает… правильно. Не давая ни толики власти над собой. Ее упрямство даже чуть ослабляет чары, прикрывая Эшлинг словно щитом.
Чувства смертных всегда были для них и уязвимостью и защитой, если правильно разыграть их.
Что ж, он свою роль выполнил, дальше дело за королевой.
Сам рыцарь берет со стола душистое яблоко, надкусывает его с сочным звуком, чуть пачкая сладким соком губы.
- Дело твое, - он улыбается, - Я же голоден, - фейри ест не торопливо, но вкусно, поглядывая в сторону танцующих, - Игра? Это интересно, - вот отказаться от игр не в их природе, - И на что мы можем сыграть?
Он чувствует словно предупреждение: тот другой смертный вошел в их мир, и кажется не собирается отступать.
***
Гарет смаргивает: блеск праздника ослепляет его. Начинало смеркаться и фонари плывут, вися кажется на воздухе, стол ломится на дивных яств, и сложно не протянут руку, не попытаться попробовать. Люди… люди ли? – здесь так прекрасны, что захватывает дух. Он не назвал бы их красивыми в обычном смысле этого слова. Но на них хотелось смотреть и смотреть.
И тут действительно была масса рыжих.
Крутые кудри пламенными завитками спускались на плечи и спины, путались в дивной работы вышивки. В них поблескивали драгоценные камни – или то были капли росы – и жемчужные нити. Волосы других стекали золотистым шелком, мерцая в последних солнечных лучах и свете фонарей. Все они прекрасны.
И его спутница кажется прекрасней многих.
- Спасибо, что помогли мне, - он улыбается ей, не в силах противостоять этой улыбке. Но кажется, раньше она была младше, - Тут вопрос не в том, что бы «Приглянутся», а в том, что я как бы… отвечаю за нее.
«Ой ли, не в том?» Нить что натянулась между ними, помогает ему… и Гарет сам идет вперед, утягивая за собой спутницу.
Среди воздушных тканей, чудных вышивок, и почти живых орнаментов – куртка Эшлинг выглядит убого. Ее короткие волосы мальчика пажа – тоже смотря чужеродно. А вот лицо… Оно почти как их лица, красиво той же нечеловеческой красотой. Чуть более блеклое, чем у них.
Но это не имеет значения.
Танцущие разделяют их, чьи-то руки тянут его в круг танцующих. Но Гарет стоит словно вросший в землю дуб, глядя на нее, через чужие плечи, руки, скользящие мимо в танце. Они смешивают для него в цветные пятна, через которые он явно ее видит.
- Эшлинг! – зовет О’Флаэрти Брин, думая, что теперь осталось самое сложное: найти выход.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Наверное точно так же ел яблоки Змей в эдемском саду, и точно такие же: с золотистой полупрозрачной кожицей, наполненной сладким соком золотистой мякотью, пахнущие так, что за их ароматом не слышно запахов леса и цветов... Эшлинг невольно облизнула губу, засмотревшись. Прямо яблоки Тир-на-Ног, золотые плоды вечности, попробуй, - и будешь жить до самого Страшного Суда, но больше не увидишь землю людей... И тут ее окликнул знакомый голос, и сразу же стало стыдно перед Гаретом, как в ту давнюю встречу в Лютном, как будто она у него на глазах чуть не совершила детскую глупую ошибку. Да пошел ты знаешь куда, рыцарь кошмаров, ее учили сопротивляться империо и сохранять трезвый рассудок при любой опасности, а он тут будет фруктами приманивать-приручать, как пугливую зверушку!
- Гай! - Эшлинг махнула рукой, ища его взглядом в толпе. Показалось - только что видела, вот же, простая куртка, военная стрижка вместо струящихся локонов и золотого обруча на челе, прямой цепкий взгляд... По взгляду и нашла снова, встретившись глазами, и позвала увереннее, - иди к нам, мы играем! - "И ты мне нужен как никогда раньше". - На желание. - Эш решительно тряхнула головой, откинув челку, и улыбнулась сиду. Высокая ставка, но сейчас плохое время осторожничать, нужно рискнуть, чтобы выиграть, ради обоих, потому что при всем своем уме, намертво прибитом здравомыслии и надежности Гарет здесь в бОльшей опасности. Это во-первых. А во-вторых он совершенно точно не собирается уходить один, иначе давно бы это сделал, и им нужен шанс. - Которое можно исполнить сразу, здесь и сейчас. Я загадаю тебе три загадки, и ты загадаешь мне три, победит тот, кто угадает больше, идет?
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Он цепляются взглядами, и роскошный мир вокруг блекнет своей нереальностью, когда Гарет отчетливо осознает, что Эшлинг – какое еще видение! – тут единственная реальность. Он и она.
- Спасибо, сударыня, - Брин переводит взгляд на свою спутницу («Показалось или она стала старше») – Видите, я ее нашел. Вы мне помогли. И я вам признателен.
«Но обещать что-то в благодарность не буду. Что я идиот. Хотя, если вы как в сказках попросите то, что я дома не знаю… Хм… в таком случае, я наконец смогу сплавить все что найду в бабушкином чулане – я честно не знаю, что там.»
Хоровод наконец заканчивается, и Гарет движется к О’Флаэрти и ее спутнику, словно сошедшему со старинных романтических гравюр – длинный, темные волосы, узкое лицо.
«Что за игра» - хочет он был спросить, но Эшлинг уже отвечает на его не заданный вопрос, пока Гай находит ее руку и сжимает в своих пальцах. Она по живому теплая. Настоящая… Ему не хватало этого чувства.
Спутник молодой женщины доедает яблоко, слизывая янтарный сок с угла тонких губ и подкидывает в воздух огрызок – даже это в их стране ухитряется выглядеть творением художника, а не зубов.
Тот исчезает, а мужчина уже предлагает фейри рядом с Гаретом гроздь ягод, и словно спрашивает их взглядом, а когда Брин качает головой, пожимает плечами.
- На желание, так на желание, - его голос звучит так как мог бы звучать бархат если бы говорил, - Прошу, миледи, загадывайте. Ваш друг участвует в нашей игре?
Брин смотрит на Эшлинг за подсказкой. Он совсем не знает правил этого места.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
- Хорошо, рыцарь Гарет, - улыбнулась сида взрослой лукавой улыбкой, - надеюсь, мы еще поговорим сегодня, - и упорхнула к танцующим, на прощание бросив на него заинтересованный взгляд. Эшлинг на фею посмотрела так, что любая девица на ее месте предпочла бы провалиться сквозь землю на месте и самое малое - передумала бы надеяться еще раз с ним поговорить. Стоило на пять минут отвернуться! Эта чертовка даже была на нее похожа, не остриги Эш когда-то волосы, будь у нее такое платье, расшитое серебряными нитями, драгоценное изумрудное ожерелье, тиара - словно звезды запутались в рыжих прядях... Эшлинг переплела пальцы с Гаем, крепче сжав его руку в ответ на пожатие. То ли боясь, что его все-таки увлечет круговерть общего веселья, то ли надеясь найти в нем, оплоте надежности, опору, - и то и другое одновременно.
- Он сам решит, - "и ему точно хватит осторожности не класть все яйца в одну корзину", Гай ведь слышал условие, он не станет рисковать за компанию, в боевой двойке кто-то один всегда страхует, сейчас так сложилось, что роль "ведущего" ухватила она. Легкое движение головой из стороны в сторону в ответ на вопросительный взгляд, - не стоит. В эти ставки его страшно впутывать. Самой-то впутываться страшно, но плыть по течению и ждать непонятно чего - еще хуже.
- Первая загадка: я могу обойти весь мир, не покидая своего угла, что я такое? Вторая загадка: кто меня сделал - никому об этом не говорит, кто мной владеет - не знает, что я на самом деле, кто узнает - захочет от меня избавиться, что я такое? И третья: если у тебя их три - у тебя их три, если у тебя их два - у тебя их два, если один - у тебя нет ни одного, что это? - Если верить сказкам, сиды любили эту игру и знали много загадок, поэтому Эш решила сделать ставку на новые, из магловского мира, реалии которого жителям Холмов скорее всего не знакомы, не должны быть. А вот третья просто была одной из ее любимых, и до сих пор мало кто ее отгадывал. Если повезет, - у них с Гаем появится шанс выбраться. Не повезет... шанс этот придется искать уже ему.
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Гарет задумчиво покусал губу, провожая девушку-фейри взглядом, что-то ему подсказывало, что если ей захочется поговорить с ним второй раз – то он возможно, не будет вовсе этому рад.
- Нет, спасибо, я пока не планирую играть… - он поднял взгляд на фейри, отвечая. Глаза у того были темные, мрачные, опасные.
Гарет знал ответы на первую загадку и восхитился изобретательности Эшлинг: может ли фейри знать о почтовых марках. Как давно они были в последний раз в мире людей.
Рыцарь задумчиво улыбнулся, что-то прикидывая в уме.
- Первое это тот, кто прочитал много книг, так и не выйдя из своего дома, - он чуть склонил голову к плечу, - Второе: это фальшивка. Третье: возможность выбора, которая у тебя есть. Если она одна – то выбора нет. Теперь мои загадки, - рыцарь внимательно осмотрел их, - Первая: Меня никогда не было, меня всегда ожидают, меня никто не видел и не увидит, и всё же на меня полагаются все кто живёт и дышит. Кто я? Вторая. Мы раним, не двигаясь, мы отравляем, не прикасаясь. Мы можем принести и ложь, и правду, нас никогда не судят по размеру. Кто мы? И третья: Накорми его, и он будет жить, но напои его – он умрет.
Гарет задумчиво облизал губы: он не слишком то умел играть в загадки. И если третья казалась очевидной, но над другими двумя стоило подумать. Хотя первую он слышал раньше.
В любом случае они были хуже загадок Эшлинг, и если она хорошо умела играть в эту игру, на что Гарет надеялся, то значит, она сможет ответить на обе.
Он посмотрел на ее профиль, и сжал пальцы в руке. Он почти не замечал ни еды на столах, н танцующих гостей сосредоточившись лишь на ней.
Но все равно заметил, что несколько фейри подошли ближе, вслушиваясь в их разговор и игру. И все-таки, Гарет не читал о столкновении магов и Фейри вот уже лет шестьсот наверное. С чего это они вдруг решили проявить себя сейчас.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
- Первое - это почтовая марка, картинка, которую клеят на угол конверта, чтобы по ней определять, откуда было отправлено письмо, - от торжествующей улыбки она удержалась, праздновать победу было ооочень преждевременно, но от довольной - нет, идея с магловскими загадками оказалась удачной по крайней мере в одном случае, - остальное правильно.
Между тем или игра, или сами они с Гаретом своим видом привлекали внимание, но на троицу начали не скрываясь бросать заинтересованные взгляды не только соседи по столу, а некоторые и подходить поближе. Ну еще бы - люди, необычное развлечение... Буквально "меня окружали милые добрые люди, медленно сжимая кольцо", с особым акцентом на то, что милыми хозяев праздника назвать можно было скорее с натяжкой, а понимание доброты у них порой было довольно своеобразное. Эшлинг погладила ладонь Гарета кончиками пальцев в ответ на пожатие: все хорошо... пока все хорошо. Выкрутятся. Ей казалось, она отгадала всё, и на секунду мелькнула мысль, если правда отгадала, - пожелать, чтобы сид его вывел в мир людей, наверняка это возможно. Но эта идея отдавала чем-то... подленьким, а еще, по меткому выражению Гая, "любимой игрой ДОМП "успей пожертвовать собой ради другого, пока он не сделал того же для тебя", и Гай эту игру ненавидел всеми фибрами. Нет, они с этой древней историей разберутся вместе. Ну в крайнем случае сюда заявится коалиция из британского и ирландского департаментов, выжгут к чертям лесок и засыплют землю солью. Если конечно поймут, что примерно произошло.
- А вот что я тебе отвечу, рыцарь. Первое - завтрашний день, второе - слова, третье - огонь. Ну как, угадала?
| "Oh, for Merlin's sake - yes, he was trying to kill you. Get used to it. Only boring people never have that experience." (с) Нет иного рассвета, чем в нас (с) |
Автор графики - прекрасная Аннетт.
Гарет смотрит на непроницаемое лицо фейри: сложно сказать испытывает ли он какие-то эмоции по поводу своего поражения, а это явно именно поражение.
Он наблюдает за другими обитателями волшебной страны, но память все не желает подсказывать ему, как справляться с этими существами.
- Ты угадала правильно, Эшлинг, - говорит фейри, - Чего ты желаешь?
Гарет снова сжимает пальцы молодой женщины и смотрит на нее.
- Нам бы посоветоваться, - тихо говорит он, - Ты не знаешь, что им в целом от нас или от тебя понадобилось. Маги не сталкивались с фейри очень много веков, значит была какая-то причина открывать проход для нас именно сейчас?
Конечно, иногда по легендам волшебный народец делал это просто… потому что хотел. Ну вроде как: «Вон Томас Рифмач какой симпатичный и поет красиво, королеве нравится, заберем.»
Тоже относилось к художникам. И другим личностям отличающимся красотой и высокой духовностью. И если о первом в их адрес можно было сказать разное: дело вкуса (Сам Гарет считал Эшлинг очень привлекательной женщиной) то в творчестве и высокой духовности сам он замечен не был, и за ней не замечал. Разве что, фейри ошиблись эдак на пол века и пришли за его дедом с опозданием? Но ничего такого в легендах он не помнил.
И еще Гарет знал, что желание нужно формулировать с очень большой осторожностью: фейри мастера выворачивать слова наизнанку. Эшлинг тоже должна была это помнить: эта вещь относилась к самым простым и базовым.
- Что ты думаешь просить? совета, как нам выбраться? Указать дорогу? к чему фейри не смогут придраться и сделать все по-своему? – он шепчет ей на ухо, чувствуя, как рыжая прядь щекочет щеку.
С возрастом всегда тяжелеешь, Становишься злее. |
|
Вы здесь » Marauders: stay alive » Флешбеки » [july'1974] Не местный я, подайте на патроны.
