Он только поводит плечами, все еще чувствуя ее шепот около своего уха. Из них двоих Белла, несомненно, рассудительная. Единственная из них двоих. Конечно, он не мог не принять факта, что она права. Безусловно.
Но Сириус всего лишь Сириус в конце концов, он пожимает плечами, что и так означает то, что он говорит:
-Мне все равно, Беллс.
Блэк улыбается, видя как она прикрывает глаза. Если бы она не хотела смотреть - отвернулась бы, но она не отворачивалась.
Смотрела.
Он был доволен.
Она подается вперед, начинает говорить и он дышит глубже, но ей не суждено закончить предложение, за спиной Беллатрикс хрустит ветка, она оборачивается, если бы Бродяга не отвлекся, то заметил ее раньше.
Парень сжимает челюсть, упрямо вздергивая подбородок.
Она спускается ниже, даже сейчас оставаясь изящной, как всегда.
Белла застывает, не смея обернуться к нему, Сириус смотрит ей в спину, слишком тоскливо, затем убирает это зенячье выражение из глаз. Но слишком поздно. Вальбурга всегда видела его насквозь, была слишко проницательна.
Сириус машинально потянулся за рубашкой и замер.
-Яксли? - Переспросил Блэк, все еще полунагнувшись смотря на Вальбургу и прищурился.
Мелания, очевидно забыла сообщить ему об этом или не посчитали нужным. Как и все остальные. Белле это тоже было явно известно, но и она молчала. Лишь пыталась неловко завести разговор, убедить его что девочка, которую подсовывали под него так старательно хорошая. А теперь ретировалась по одной дишь фразе Вальбурги, даже не бросив на него беглый прощальный взгляд. В этой семье все делали то, что должно, кроме него.
Хорошая же девочка…
Девочка была неплохой. Если судить объективно. Он так не мог. Рассматривал ее лишь как угрозу своей свободе и независимости. Как инструмент в весьма дальновидных и жестоких руках. Всего лишь метод, чтобы привязать его к семье навсегда. Если он согласиться, конечно. И она, хотя кто у нее спросит. В них было кое-что общее - у них обоих просто не было выбора.
Но она. Маленькая нежная дурочка с ослепительно скромными манерами, что бледнела и краснела под его полупрозрачными шутками. Сириус нарочно вел себя настойчиво и нагло, неучтиво. С ней, конечно, миссис Яксли он очаровательно улыбался, говоря что-то очередное на грани. И заставляя присутвующих дам опускать глаза, он был из тех кому это прощалось и прекрасно знал об этом. Сириус был даже рад, что с ним не было Вальбурги. При ней его поведение скорее всего изменилось. И не в лучшую сторону, возможно, он был стал груб. Она всегда действовала на него так, выясляя самые мрачные стороны его натуры.
Хоть общение с ней, Сириус даже не удосужился запомнить имя, хотя, конечно, отложил его в памяти, не хотел запоминать, думал это что-то изменит. Это было все напускное, воспитание Вальбурги как бетонная стена, пробиться через нее было чрезвычайно сложно. Даже ему самому.
Разумеется, он не рассчитывал, что его отказ собьет матушку с цели. Это же была его мать, эта женщина имела план относительно всех членов семьи на годы вперед. Он был уверен.
И понимал, что тот визит к чете Яксли не пройдет для него так просто. Вальбурга просто сделала вид, что забыла об этом, на время, оставив его в покое. Было невероятно глупо решить, что она отступишься и забудет о своих планах.
Это же Вальбурга.
Он начинал злиться. Такие изящные интриги были ему не по плечу. И дело было даже не в возрасте и опыте. Он отлично знал, что женщинам нет равных в интригах. А его матушке в особенности. Она заранее готовилась, интриговала, расставляла ловушки. Вероятно, делала это за годы вперед, он бы никогда не поверил, что она делала это на чистой импровизации. Бродяга слишком хорошо знал как готовятся званные обеды пусть и совсем скромные, в кругу друзей, он варился в этом котле слишком долго. Даже учитывая несомненный талант его матери. Сириус скрипнул зубами.
Пусть он и считал, что сделал все возможное, чтобы чопорные Яксли отказались от своих намерений в отношении его. Вероятно, он допустил грубейший промах и породниться с семейством Блэк было для них куда важнее, чем иметь в затьях зазнавшегося и неуправляемого мальчишку. Или они считали, что его можно изменить. Все еще. Кажется, она тоже так думала.
Все еще.
-Они не передумали? - Хотел спросить он, но вовремя прикусил язык, прокрутив вопрос лишь в своей голове. Вальбурга бы, несомненно, нашла его озадаченность очень забавной. И посчитала бы это победой нам ним.
Сириус выпрямился, делая вид, что не замечает недовольной тени, что скользнула в ее взгляде. Он часто это делал, пора было ей привыкнуть.
Рубашки в его руках так и не оказалось. Сириус вполне уверенно чувствовал себе полуобнаженным, не перед матерью, конечно.
Он поддел большими пальцами ремень брюк, даже удивительно, что она не замечала этого. Скорее всего просто не хотела замечать. На Бродяге была рубашка, пусть не застегнутая под самое горло и без галстука, что он так нелюбил, но все же не футболка с очередной кричащей картинкой. И брюки. Классические, не джинсы и тяжелые ботинки, что он так любил.
Неужели она считала, что он надел все это случайно?
Их взгляды скрестились словно шпаги и пусть он был не так хорош в этом, как она, но все же понять, что парень задумал по его взгляду было трудновато.
-Им придется подождать. - Заявил Сириус слегка пожав плечами, позволяя улыбке скользнуть на свое лицо. Глаз она, правда, не затронула. - Я хотел освежиться.
Его заявление было встреченно не так, как он рассчитывал. С ней всегда было так, они словно кружились в танце и вела она хоть парень всеми силами старался перехватить инициативу, сложность еще заключалась в том, что он знал только шаги да и то не все.
Вальбурга же…
Она умудрялась выбесить его несколькими вроде бы незначительными фразами. По щелчку.
Ему нужно было стать мудрее, чтобы тягаться с ней. Но пока это не представлялось возможным, Сириус был слишком вспыльчивым, слишком свободолюбивым. Слишком.
Кажется, она вскинула бровь. Проверяя его на твердость.
Сириус не мог отступить. Он ловко расстегнул ремень брюк, вытащив его полностью быстрым и хлестким движением, и бросая куда-то к рубашке и метле. Он проделывал это много раз для пущего эффекта, правда, обычно перед ним была какая-нибудь очередная сокурсница. Никто не сказал ему, что этот способ выкинуть Беллактрикс из головы не сработает. Поэтому он экспериментировал снова и снова. Не сработал, как показало сегодня, но это отнють не значило, что он перестанет пытаться. Его, очевидно, очень увлек процесс.
Матушка не двигалась, лишь смотрела, застыв словно статуя.
-Не отвернешься? - Спрашивает он и в глазах вызов. Безусловно, Сириус не думал делать что-то подобное, но отступать сейчас было бы уже глупо. Да и уже невозможно.
Она ничего не делает и Блэк механически избавляется от вещей. Ботинки из дорогой кожи, носки. Он бросает все небрежно, не заботясь о сохранности вещей, прекрасно зная, что она учила его иначе.
Минуту он смотрит на нее, оставаясь в одних расстегнутых брюках. Она ждет от него другого, разумеется. Его грудь тяжело вздымается, все же раньше он не позволял себе ничего подобного. Но всегда нужно идти дальше, это намного лучше, чем возвращаться назад.
Он прищуривает глаза, губы трогает кривая усмешка. Вероятно, она считает, что он не готов зайти так далеко, а он просто не готов быть марионеткой в чужих руках. Пусть даже в ее.
Не дернув и мускулом он все же снимает брюки и не смотря на мать, идет к воде. Это слабость, но хотя бы минимальная.
Ныряет.
Холодная вода принимает его в свои объятья. Он уже забыл насколько холодно может быть в этом озере, но все равно плывет вперед большими и сильными гребками. Не оборачиваясь на берег, зная что раздражает ее только одним своим видом.
Неужели она думала, что он сдаст свои позиции так просто?
Бродяга заплывает на середину и понимает, что надо возвращаться, не смотря на всю его броваду вода в чертовом озере слишком холодная, еще немного и ему сведет судорогой ноги и вместо бунтаря он превратиться в мокрого идиота, которого нужно будет спасать.
Конечно, пес продержался бы в холодной воде дольше и он с удовольствием предвкушал бы вытянутое лицо матушки, но тайна Ремуса того не стоила.
Сириус возвращается, возможно, не так гордо и не так изящно, как бы ему хотелось. Откидывает со лба влажные волосы и зачесывает пальцами их назад, облизывант губы.
Вальбурга все так же невозмутима. Его это страшно бесит.
Блэк поднимает вещи и начинает неспешно одеваться. Глупо стоять обнаженным, к тому же он чертовски замерз. Он надевает брюки, накидывает рубашку, но застегнуть ее лениться, когда поднимает голову и сморит ей в глаза.
Ему хочется спросить ее зачем она делает это с ним, ведь всем понятно, что он не предназначен для этой роли. Увы, время вопросов давно осталось в прошлом.
Она считает, что он должен исполнить долг перед своей семьей, он же считает иначе.
- Подпись автора
-
