Новости обрушивались лавиной, прибивая к земле окончательно останки праздничного настроения. Амелии было в крайней степени не до праздников и торжественных приемов, не говоря уже о покупке подарков, даже скромный диван в кабинете - кто-то поставил его сюда для красоты и уюта, а не для сна, это точно, уже не казался такой уж плохой идеей. Только самолюбие и гордость, а еще желание нормально принять душ, заставляли ее каждую ночь возвращаться домой, чтобы рано утром, еще затемно вернуться на работу. Амелия понятия не имела, какая погода стоит за окном - типичная Лондонская, вероятно, и почти не видела солнца, потому что декабрьские рассветы в Лондоне поздние, а дни - короткие и сумрачные. Работников Министерства Магии все эти капризы природы касались мало - пешком они не ходили, а погода за ненастоящими окнами зависела уже от капризов работников департамента магического хозяйства. Амелия была глубоко убеждена - это были самые капризные люди во всем министерстве.
Новый год был не за горами, но он уже предвещал много, очень много перемен. На определенных уровнях министерства тема этих самых перемен была горячей, общигающе горячей. Обсуждалась она, конечно, покамест только за закрытыми дверями - в министерстве было слишком много зорких глазок и любопытных ушек, а такой информацией раньше времени делиться нельзя, общество и так было настроено местами очень предвзято.
Новые декреты требовали четких формулировок, и заниматься всем этим приходилось Визенгамоту, и Амелии, как его непосредственной представительнице, в том числе. Папки с документами лежали высокими стопками и занимали большую часть ее стола, каждый день они сменяли друг друга, уходили из кабинета в кабинет, а затем снова возвращались - все должно было выглядеть идеально, максимально прозрачно и, главное, звучать так, словно все это делалось бы на благо обществу, каждому волшебнику от мало до велика обещалась теперь куда большая безопасность, чем когда бы то ни было во все последние годы. Будет ли это действительно так? Амелия не была в этом уверена. Очевидно, их маленькое сообщество стояло на уже не на пороге, а посреди самой настоящей и самой страшной войны, и такие страшные события требовали срочных мер. Но насколько все эти меры, щепетильно и подробно описанные, были оправданы? Да и были ли вообще?
Судя по всему, очень скоро они примут законы, позволяющие некоторым представителям власти если не абсолютно все, то практически все, и именно это "все" требовалось донести до народа - так, чтобы понял и услышал каждый, так, чтобы каждый был уверен - все это делается исключительно для их блага. Да, ограничения весьма болезненны и дискомфортны, да, им всем придется потерпеть, да, это не называется свободой. Но если на другой чаше весов будут чьи-то спасенные жизни - разве оно того не стоит?
Стоит, конечно же стоит. Но кроме всего этого Амелии очень хотелось бы, чтобы каждый, кто принимает эти новые законы, чтобы каждый, кому теперь достанутся почти безграничные полномочия, чтобы каждый, кто отвечает за безопасность точно помнил: если убить всех плохих людей - не останутся только хорошие. Останутся только убийцы.
В дверь постучали, и Амелия махнула палочкой, чтобы замок открылся.

Амелия никогда никому и ни на что не жаловалась, даже в детстве. Все проблемы она старалась решать сама, и постепенно это так прочно вошло в привычку, что никто уже особо и не пытался сделать это за нее - себе дороже, если честно, выходило. Кроме того, Амелия никогда - по крайней мере в слух, не ругала времена, выпавшие на их долю, правительство, им доставшееся, законы, такие жестокие и несправедливые. Зачем? Во-первых, не стоило обольщаться - жизнь была удивительно несправедлива вообще всегда: если вам так не казалось, то это лишь заблуждение. Когда тебе живётся хорошо, стоит лишь чуть лучше посмотреть по сторонам. Во-вторых, к любой критике нужно относиться с умом: критикует - предложи альтернативу, не доволен - действуй. Было ли это всегда разумно? Скорее безумно. И этим безумием приходилось жить. Жить и действовать, чтобы потом не ворчать на правительство и времена, законы и власти.
- О, - Амелия удивлена - и появлению Поттера, и ещё больше - появлению ужина вместе с ним. Или это обед? Или вовсе завтрак? В общем, не столь важно, круассан пах приятно и даже выглядел свежим.
- Да , такого, пожалуй, давно не было, - поразмыслив, кивает Амелия. Конечно, тяжёлые времена в их стране наступили давно, и очевидно это было тоже давно. И в целом об это даже говорили. Просто очень тихо и осмотрительно: словно тишина могла быть другом; словно от того, что проблемы скрываются, их не было вовсе. Но ведь они были, и такие явные, что пора было бить во все колокола уже очень, очень давно. И тогда, может быть, она не сидела бы сейчас здесь, утопая в бумагах. А их скоромный волшебный мир не ждало бы столько перемен разом.
- О чем ты уже слышал? Комендантский час? Непростительные? Ограничения путешествий? - интересуется Амелия. Поттер, вероятно, тоже мог уже быть в курсе если не всего, то многого. - И что думаешь? Очевидно, будет много недовольства. Как никогда много. Вы там как, уже готовы?

- Спасибо, - Амелия не без удовольствия приступает к своему не то завтраку, не то обеду, не то даже ужину - нездоровая привычка слишком много работать и слишком часто забывать о нуждах собственного организма за ней водилась и в самом деле, Амелия, как всякий здравомыслящий человек, прекрасно знала, что так нельзя, но когда доходило до дела, забывала совершенно. Каждый раз она обещала себя приготовить полезный завтрак, а ещё лучше отправиться на завтрак к родителям и позволить маме вдоль попричитать над ней, обещала себе взять выходной и хорошенько выспаться, провести утро в парке на пробежке, а не в кабинете, где не было даже настоящего окна и стоящего солнца за ним, но всякий раз что-то шло не так. Не только у нее, в их стране в целом. И вот - то, о чем они сейчас беседуют с Поттером - не лучшее ли тому доказательство?
- Все просто, теперь авроры и хит-визарды смогут применять непростительные, и мы не будем требовать от них объяснения за каждый взмах палочки, как раньше. Сомнительно, что вообще будем, но в некоторый здравый смысл я пока все ещё надеюсь, - усмехается Амелия. В ее усмешке столько скептицизма, что понять не сложно - надежды мало.
- Полагаю, ты и о высшей мере пока ничего не слышал? - это не все, что она имеет сказать, непростительные лиш верхушка аберга нововведений, и порадовать Поттера ей, увы, нечем. Она не рассметмя сейчас "шутка-шутка", и даже не скажет ему, что пока все это только лишь предположительно возможный сценарий. Так оно было много недель назад, а теперь все уже фактически свершившийся факт.
- Тогда расскажу и про это. Теперь нам не обязательно собирать суд полным составом, чтобы приговорить к высшей мере. И список преступлений, - Амелия подбирает слова, - стал несколько шире.
В общем, им оставалось ждать публичного выступления и реакции на него народа. Под раздачу, вне сомнений, попадут все - и она у том числе. Была ли Амелия к этому готова? Хотела ли отвечать на вопросы журналистов, простых граждан, довольных и не очень? Не слишком, но в той мере, в которой она могла и должны была отвечать - Боунс обязательно ответит.
- Ох, Поттер, ну ты же уже не мальчик. Прекрасно понимаешь, что и среди ваших найдется те, кому захочется воспользоваться непростительным. В конце концов, все мы в этой бойне уже кого-то потеряем. И времена грядут не лучшие. Ты вот думал о том, где та грань, которую не перешёл бы сам? А кто-то ее давно готов перешагнуть. Теперь ещё и официально.