Когда ты собственными руками способен лепить миры, на вид порой неотличимые от настоящих, каким становится твоё собственное восприятие реальности? Теряются ли различия между иллюзорным и явным, стирается ли их значение, или же напротив, ты становишься тонким инструментом, улавливающим любую фальшь, и можешь любую иллюзию вскрыть точно устрицу узким ножом, и ни одна над тобой не властна?
И то, - Филипп ведёт Мэрилин в танце через зал, - золотой, изумрудный, зеркальный, ворох конфетти, сноп пузырьков игристого, - и другое, - улыбается исключительно учтиво, беседу ведёт безупречно светскую.
Ах, ну что тут уметь, он обучен вести беседы, язык - вот его главный инструмент, его щит и его меч, но и не произнося ни слова Филипп умеет говорить. Молчать тоже умеет.
Танцевать он, разумеется, тоже умеет.
Что умеет она - вот вопрос, но отчаянно, душно его не интересующий. Он пытается себя заинтересовать - не выходит. И такая во всём этом усталость, такая тягучая, блестящая боль, ресницы да волосы склеила, дорогой костюм заляпала, танцует и чувствует этот запах - такой сладкий, медовый, это же запах её туалетной воды?
Или тут всё провоняло этим тяжёлым духом. Цветы, волосы дам, их платья, и снова цветы, и цветы, мерлиновы похороны. По-хо-ро-ны.
А ему не хочется ложиться в землю, и в цветы ложиться не хочется, ему вообще не хочется лежать, ему по нраву стоять и с высоты своего роста видеть. Видеть всё, что нужно, а что не нужно - не видеть, и это удобно. Мэрилин Уэлч невысокая, лёгкая, смазанная точно бабочка, которую ненароком зажали в руке. Филиппу хочется всё время с ладоней стряхнуть перламутр чешуек с её крылышек. Он не испытывает омерзения, не испытывает неприязни, она ему даже нравится. Но ведь это ещё один крючок с леской, чтоб привязать его к рукам кукольников.
- Благодарю за прекрасный танец.
Шевельнув бровью, он сдержанно улыбается, сминая в ладони, уведённой за спину, конфузливое смущение. Это ведь должен был сказать он, а сказала она, обоим теперь неловко. Впрочем, ему - уже нет.
Филипп передёргивает плечами, стряхивает конфуз на пол, давит каблуком. Он раздумывает уже над тем, чтобы уйти, ведь обязательная программа выполнена: со всеми, с кем надо, побеседовал, с той, с которой обязали, потанцевал, с другими - парочкой, - тоже танцевал, и поулыбался, и отпустил несколько замечаний, которые непременно захочется кому-нибудь препарировать и ворошить, и пожалуйста, займитесь, займитесь делом.
Но почти уже уходит, когда появляется тот, кто вызовет омерзение. Вот спустя буквально минуту, но пока это досада, взъерошившая его отстранённую усталость против шерсти.
— Да, вы сегодня нарасхват, ик, мадмуазель Велч.
Тяжёлый медвяный дух праздника не пропускает в себя пары алкоголя, и они стелются поверх, и мажут Филиппу лицо, хоть он прилично выше раздражающего кавалера Уэлч.
Просто ещё один неуверенный в себе бедолага, которому в простом и привычном течении вечера, в поведении девушки, не заинтересованной ни в одном из своих кавалеров, увиделось обидное.
Ну ох, ой. Как так.
— Прошу прощения… Вам стоит немного передохнуть, мне кажется, - Уэлч пытается избавиться от него самостоятельно.
Филипп возводит взгляд к потолку, поправляя манжеты. Внешне он всё ещё праздно-спокоен и просматривается дно глаз, но там, внутри, уже закипает.
А закипает он быстро на самом-то деле.
Вот, посмотрите.
- Да что вы говорите, а мне, кажется, это вам стоит сделать перерыв от резвой смены кавалеров…
- А мне кажется, тебе стоит выйти, Лефевр, вот в эту дверь, - произносит Филипп негромко и ровно, вырастая между Уэлч и незадачливым её поклонником, бегло облизывает губы, стремясь избавиться от послевкусия чужой фамилии, и склоняется к нему, чтобы говорить точно в ухо и быть уверенным, что услышан, - Там, снаружи, прохладный и чистый воздух, а у тебя от лилий и роз кружится голова.
Лефевр открывает рот, пошатнувшись, и, разумеется, сейчас будет возражать.
- Голова кружится, - скрежещет Филипп, чья усталость переродилась в ярость почти мгновенно, - и эта собственная черта раздражения лишь добавляет.
Ему и самому делается жарко и хочется выйти на террасу, но это будет означать дуэль, а для дуэлей он слишком циничен.
- Так кружится, Лефевр, оторвётся сейчас.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/213/288444.jpg[/icon][nick]Philipp Marcilhac[/nick][status]les grandes personnes c'est fatiguant[/status][info]<div class="lzname"> <a href="https://stay-alive.ru/">Филипп Эммеран Марсийяк</a> </div> <div class="lztit"><center> 29 лет; K'67, N</center></div> <div class="lzinfo">чистокровный<br>сотрудник посольства Магической Франции<br></div> </li>[/info]