Marauders: stay alive |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Флешбеки » [23.12.1972] С такими друзьями, враги не нужны
С такими друзьями, враги не нужны
Закрытый эпизод
◊ Участники: Aedan Avery, Marilyn Welch | ◊ Дата и время:23.12.1972, обед. | ◊ Место: ММ, 5 Уровень. Департамент международного магического сотрудничества |
◊ Сюжет:В стажертсве, как и на войне - все средства хороши. Иногда вредительство коллег приобретает небывалые размеры.
Отредактировано Marilyn Welch (2021-12-11 23:38:19)
С тех пор как Эйдан получил желанное место главы Международного департамента два года назад, их отношения с Магдалиной начали (продолжили?) портиться ещё более стремительно. Возможно, впрочем, что причиной тому стала не новая должность, которая сама по себе была более видной, значимой и почётной, чем, несомненно, должна была нравиться Маг, получившей возможность появляться на приёмах в обновлённом и чуть более весомом статусе, а существенное расширение круга знакомств Эйдана, не всегда носивших исключительно деловой характер.
После того первого памятного визита в Вену в компании Беллатрикс Лестрейндж, в невинность которого Магдалина с её испанским упрямством так и не поверила, он пришёл к выводу, что сдерживаться не имеет решительно никакого смысла. Если жена устраивает сцены по поводу и без, зачем в чём-то себя ограничивать? Так что Эйдан воспользовался произошедшими переменами по-своему и установил новые правила семейных отношений: никаких правил для себя. Мнения Магдалины по этому поводу он решил не спрашивать.
К тому же, он действительно стал проводить в Министерстве или на связанных со службой мероприятиях больше времени, чем прежде. Дел постоянно было невпроворот. Часть из них, конечно, можно было скинуть на своего заместителя, а ещё одну часть доверить руководителям подразделений департамента, но тут важно было соблюсти меру: стоит дать людям почувствовать немного лишней воли, как начинаются всяческие брожения умов с последствиями в виде хаоса непредсказуемых масштабов. Поэтому своих подчинённых Эйдан предпочитал держать в ежовых рукавицах, а глав отделов и вовсе драл нещадно — они, в конце концов, отвечали за всех своих «рабов» и за итоговые результаты коллективной работы, с такой высокой ответственностью расслабляться нельзя.
В конце года напряжение в Министерстве ощущалось особенно ярко: декабрь традиционно посвящался попыткам в ускоренном темпе завершить до Рождества все дела, как сверхсрочные, так и уныло тянувшиеся на протяжении нескольких месяцев, что частенько случалось при необходимости вести переговоры с иностранными коллегами и партнёрами. «О сроках вы были осведомлены и раньше. Что мешало вам работать интенсивнее?» — равнодушно интересовался Эйдан на все слёзные «мы не успеваем», после чего давал страждущему неделю, или пару дней, или несколько часов — в зависимости от настроения и важности поставленной задачи — выбирал кого-нибудь из сослуживцев проштрафившегося и сразу же объявлял во всеуслышание: не справится первый — задание переходит к следующему. Его предшественника в таком случае, разумеется, ждало увольнение. Мало кому хочется остаться без работы под Рождество, поэтому мотивация, как правило, работала, даже если не с первого раза. Зато такая система позволяла проводить ежегодный отсев слабых звеньев и обновление штата сотрудников. Во всём есть свои плюсы.
Правда, отчётов в декабре в итоге приходило слишком много, но, к счастью для Эйдана, он сумел найти толкового секретаря. Джон был внимательным, трудолюбивым, надёжным и хотел однажды занять место заместителя главы департамента, что делало его особенно старательным. Он проглядывал почти все министерские бумаги на имя Эйвери и сортировал их на несколько стопок: не вызывавшие вопросов документы, в которые можно особо не вникать; документы в целом пристойные, но требовавшие внимания к отдельным параграфам; документы сомнительные, нуждавшиеся в доработке и прояснении ряда вопросов, и, наконец, документы-«смертники», за появление которых на рабочем столе мистера Эйвери их составители рисковали войти в «расстрельные списки» под занавес года.
Однако порой случалось, что некоторые бумаги не вписывались ни в одну категорию. О них Джон докладывал отдельно — как о последнем отчёте, поступившем из отдела по выработке торговых стандартов. Так называемый «отчёт», как пояснил Джон, не прошёл проверку руководителем отдела ввиду отсутствия последнего по причине выхода на больничный, и, определённо, засуживал внимания — как сугубо развлекательное чтение за послеобеденной чашечкой чая, например. Об этом «документе» Джон сообщил особенным, заговорщицким тоном, сдерживая улыбку, так что Эйдан, которого уже порядком утомили бесконечные неповоротливые канцелярские формулировки деловой корреспонденции, решил прочесть «отчёт» досрочно — и ничуть об этом не пожалел.
— Кто такая «М. Велч»? — спросил он через некоторое время, выглянув из кабинета в приёмную к своему ассистенту и секретарю в одном лице.
— Стажёрка из совета по торговым стандартам, — незамедлительно ответил Джон, уже протягивая начальнику папку с личным делом волшебницы.
Эйдан похвалил его за предусмотрительность одобрительным кивком и заглянул в досье, к которому, среди прочего, прилагалась колдография девушки.
— Джон, будь так любезен, пригласи эту особу ко мне в кабинет, — очень быстро решил Эйдан при взгляде на миловидную блондинку, смотревшую на него с колдографии большими лазурными глазами. — Такое серьёзное дело требует её личного присутствия.
Джон понимающе усмехнулся.
Когда минут пять спустя дверь его кабинета распахнулась снова, Эйдан занимался самой скучной частью своей работы — проставлением подписей на проверенной документации. Закончив с очередной серией подколотых вместе пергаментов, Эйдан отложил перо и поднял взгляд на вошедшую. Колдография не обманула: волшебница была такой же молоденькой и миловидной, как на страницах личного дела.
— Проходите, мисс Велч, — пригласил её Эйдан, — ближе, я не кусаюсь.
Предлагать девушке гостевой стул, больше напоминавший кресло, он не торопился: во-первых, она была стажёром, а не гостьей; во-вторых, было на что посмотреть, пока Мерилин Велч стояла перед ним в полный рост.
— Вы знаете, почему вы здесь?
Конец года всегда был любимым у Мери. Она обожала рождественские украшения, всю суету, царившую из-за ближайших праздников. У неё всегда было отличное настроение, подбор любимых книг обязательных к перепрочтению, несколько праздничных платьев для семейного ужина, а главное – ворох идей для будущих картин.
Улицы полны украшений всех мастей, ароматы глинтвейна, доносившиеся из приоткрывшихся дверей кафе, смешивались со сливочным пивом, приправленным в конце года на рождественский манер. Рождество – это семейные посиделки, поездки в гости к друзьям, обмен подарками и дух завершения очередного этапа жизни. Мери не ждала свой день рождения с той же теплотой и счастьем как рождество. В школе ни зачеты, ни экзамены не могли испортить её счастливого настроения. С приходом в Министерство радоваться как прежде оказалось сложнее.
Ворох работы, которую скидывали откуда только возможно, постоянная беготня и шум. Велч всегда славилась своей усидчивостью и исполнительностью. Ей хотелось верить, что именно эти качества выгодно отделяют её на фоне остальных стажеров. Впрочем, последние тоже были далеко не дураками, например Донна – крайне исполнительная и приятная девушка. Она всегда приходила на выручку в трудный момент. Каким только чудом успевала справляться и оказывать помощь Мери не могла догадаться. В противовес загадочной Донны были и другие, что толклись локтями на служебной лестнице ставя в первую очередь себя. Они нередко могли сдать кого-нибудь начальству, даже если маг просто не успевал что-то доделать, но пытался. Или напакостить. Пакостили и Мери, но она успевала нивелировать или выдать опровержения стараясь не давать себя в обиду. Было сложно, здесь уже не школа со знакомыми учителями, а работа, вылететь с которой для её семьи равноценно позору. Как же, Мери определенно должна отлично показать себя и занять максимально высокий пост перед замужеством.
Радостный, полный событий декабрь в этот год выдался пасмурным. Погода не радовала своими красками, а залежи документов на столе, грозили переломить беднягу. Стажеров не радовали хорошими условиями работы и им обычно доставалось худшее из имеющегося инвентаря. Проверка закаливанием? Размышлять над тяготами условий труда было некогда – нужно было завершать то, что нерадивые сотрудники, стоящие на ступень выше, не хотели делать до этого. Ведь проще все сбросить на стажеров и их потом винить перед начальством. О строгой политике Эйвери был наслышан и напуган каждый. Чем ближе приближалось рождество, тем больше стенаний на свою неуспеваемость галдели коллеги. А следом неслись вопли про тяжкую кару от начальника и возможное увольнение.
Начальник Велч был не исключением. Мужчиной он был забавным, низкорослым, с пышными усами и маленькими глазами-бусинами. Когда он злился никто из вверенных ему стажеров не мог держаться спокойно, так и тянуло улыбнуться или хихикнуть. Он выбивался из мрачных образов остальных руководителей. Мери не поддерживала сплетни на его счет, относясь с долей жалости, как же ему наверняка тяжело идти по карьерной лестнице, с таким-то добродушным нравом и внешностью. Поэтому Мери могла иногда задержаться и помочь ему с очередными отчетами, просто из человеческих качеств. Правда червь её нервов на тему женитьбы кусался изнутри: смотри, еще немного и выдадут замуж за такого же растяпу, глазом моргнуть не успеешь. Червь рос из страха и был в корне не прав, за такого точно не отдадут. Благородностью крови не вышел.
Несколько дней назад, её попросили подготовить отчет для господина Эйвери. Весьма важная задача для стажера, готовить документы для главы департамента! Уже тогда, она ощущала недобрый шепоток за спиной, но вскоре осознала весь спектр проблем. Все необходимые данные для отчетов и таблиц нужно было разбирать и искать в сворах других отчетов, некоторых и вовсе недоставало, за другими нужно было обращаться в архив, для сверки статистики с прошлым годом. Большую часть работы заняло не само написание, а беготня за каждой отдельной бумажкой, коих нужно было продублировать и приложить. Каждую цифру перепроверить за другими, не закралась ли ошибка? Да, сдавать и отчитываться не ей, но выполнить свою работу плохо или недостаточно хорошо – не в духе волшебницы.
- Ты ходила на обед? – Спросила сидящая за соседним столом Донна, которая держала в руках чашку чая. Оторвав голову от документов, Мери убрала волосы от лица зачесав их назад и проморгалась. Глаза за последние дни приобрели красноту, не сходившую даже после отвара василька. В итоге отрицательно покачала головой и тягостно выдохнула. – Сделай перерыв, скоро свалишься от усталости. – Она посмотрела на свой еще не отпитый чай, потом на Мери и в итоге поставила чашку на её стол. – Выпей, я потом еще схожу принесу.
- Спасибо, - Велч слабо улыбнулась и протянула руки к чашке. А еще поставила себе зарубку – принести что-то вкусное для коллеги.
Это было за день до того, как слег их начальник, а из-за суеты и вороха отчетов, не было возможности заменить его в полном объеме. Мери, которая до вечера засиделась с клятым годовым отчетом, успела его закончить. Не в состоянии больше с ним возиться, буквально заставляла себя перечитывать и выискивать ошибки, но в итоге махнула рукой и решила продублировать готовый отчет для проверки утром. Оригинал она положила на стол начальника. С удивлением отметила, что сегодня он ушел пораньше, т.е. вовремя. Хотелось поворчать, что её он заставил работать, а сам прохлаждался дома, но Мери одернула себя. Она видела сколько ответственности было на этом неказистом мужчине.
Приведя стол в порядок и забрав с собой копию отчета, она поспешила вернуться домой. Сил перед сном что-то перечитать или проверить не было. Утром организм требовал пощады и ей опять не нашлось времени перечитать, поэтому папку пришлось засунуть в сумку и вернуть на работу. Толку от перевозки туда-обратно не было совершенно, но настроение было хорошее. Работа проделана большая, мистер Мэннинг обязательно должен оценить её.
Мэннинг не оценил. Его вообще не было на работе. Растерянно похлопав глазами на пустой кабинет, Велч пошла к своему столу. Коллеги поведали, что бедняга слег с острым приступом. Еще вечером ушел в магпункт и не вернулся. Мери нервно ерзала на стуле и косилась на свою сумку с отчетом. В сложившейся ситуации необходимо было самой отнести и лучше пошевеливаться. Проверить второй экземпляр не успевала, да и первый лежащий на столе начальника тоже. Пришлось собраться с духом, прихрабриться и забрав оригинал, отнести его к секретарю.
Все прошло стандартно, она улыбнулась приветливому, но серьезному секретарю и вернулась на свое место. В отчете её смущало два момента, там цифры вроде и шли, но взгляд до этого постоянно о них спотыкался. Может это, потому что дело касалось предметов искусства, а именно двух картин, которых ввозили для аукциона из Германии. Её смущала их стоимость, а также документ, определяющий подлинность.
Не сдержавшись, Мери засела за бумаги. зарывшись в них носом. Благо она додумалась вчера сделать дубликат, а не поленилась, как хотела. В итоге несоответствие нашлось, но как теперь идти и кому говорить? Стучать на коллег, да еще и тех, кто выше по статусу… с таким сталкиваться не приходилось.
К счастью или нет, додумать что-то не смогла, её вызвали к главе департамента. Мери растеряно похлопал ресницами, удивленно покосилась на коллег, не понравилось ей выражения лица некоторых, хотя они всегда радовались чужим невзгодам. Кивнув, пошла вслед за секретарем, пальцы сжимали папку с копией отчета. Неужели мистер Эйвери смог так быстро найти ошибку? Её Мери заметила лишь потому, что ранее интересовалась картинами этого автора, но и то… не сразу.
- Доброе утро, мистер Эйвери, - проговорила она, когда двери кабинета перед ней открылись. Сделала несколько шагов вперед и замерла, папку прижимала к себе. Терпеливо ждала, пока последний закончит с делами, правда нервы нарастали с каждым ударом сердца все больше. Когда он заговорил, неуверенно сделала еще несколько шагов по направлению в его сторону.
Услышав его слова невольно нахмурилась и взглядом постаралась найти на столе свой отчет. Выдержав несколько секунд и не увидев нужного, отрицательно покачала головой.
- Нет, сэр. – Проговорила, беря под контроль эмоции, да она не заметила сразу подвох, но это по большому счету и не её задача. Разве за такое могут вызвать на ковер к главе департамента? Дело пахло подозрительно. – Если это касается утренних этюдов Йоханна Майера, то прошу прощения, я не сразу заметила неточность в полученных сведениях. – Хотелось начать оправдываться, не её вина! Сдерживала себя, нервно сжимая папку. – Там действительно есть несоответствие в документах подлинности, я не могу корректно оценивать полученные данные, но на мой взгляд там присутствовал подлог сертификата. – Замолчала, взгляд от лица мужчины не отрывала. Напоминала себе о храбрости и силе духа, выходило слабо.
Отредактировано Marilyn Welch (2021-12-12 23:23:19)
Мерилин Велч являла собой очаровательное воздушное создание, вплывшее в его кабинет светлым облачком под настороженный цокот каблучков. Ну конечно: не каждый день маленьких стажёров вызывают на ковёр к начальнику департамента. Своими большими голубыми глазами, к слову, она хлопала весьма реалистично, но это могло быть не столько от растерянности, сколько от страха — и, если эта девочка знала, что произошло, поводы бояться у неё несомненно имелись. Вон как она сжалась перед ним, вцепившись в свою папку, точно в спасательный круг. Очень трогательно. Жаль, не поможет. Облегчать ей жизнь на этом этапе Эйдан ничуть не собирался. Сначала надо разобраться, что здесь происходит, и кто в этой истории милая малышка Мерилин — наивное дитя или волчица в овечьей шкуре. И тот, и другой вариант имел право на существование, менее привлекательной внешне она от таких перемен не становилась.
Короткий вопрос, который Эйдан задал мисс Велч, требовал такого же короткого ответа, однако девушка явно была чересчур взволнована для того, чтобы всецело сохранить самообладание, и тут же пустилась в разъяснения, которые звучали, как попытка оправдаться. Видимо, где-то она всё-таки накосячила, — но вряд ли в том, что подразумевал Эйдан. Либо это была очень искусная игра: до этого момента он не был лично знаком с Мерилин и не торопился с выводами. На первый взгляд она казалась слишком робкой и наивной для подобных авантюр, но в тихом омуте келпи водятся. Может быть, мисс Велч, зная о своём проступке, старалась отвести от него внимание и прикрыть большее прегрешение меньшим. Однако у Эйдана были и другие версии.
Например, Мерилин могла быть искренне влюблена в своего начальника и рискнула ему в этом признаться в письменной форме, — что смешно, если вспомнить, что из себя представляет Мэннинг, и глупо, если учесть, что она поставила под письмом свою подпись. Но эта девочка так юна, а любовь в нежном возрасте слепа и неразборчива — ничего нельзя исключать. Или же мисс Велч в действительности вовсе не так наивна, как хочет казаться, и написала своё послание в трезвом уме, просчитав всё наперёд и заранее зная, что её признание никогда не попадёт в руки Мэннинга. Если так, это мог быть хитрый ход, заведомо нацеленный на то, чтобы обратить на себя внимание начальника повыше, — и такое тоже было возможно, если эта девушка обладала подходящим характером и знала, какие слухи ходят об их с Магдалиной браке и о нём самом. Присутствовал, к сожалению, и менее перспективный вариант, в котором Мерилин стала жертвой чужого злого розыгрыша и до сих пор об этом не догадывалась. Впрочем, в этом случае шансы на успех всё равно оставались — нужно было только выбрать правильную тактику: милый, наивный стажёр вполне может проникнуться глубокой симпатией к тирану-начальнику, неожиданно одарившему его своей добротой. О, это могло бы быть даже забавно.
— Что вы можете сказать о вашем непосредственном начальнике, мистере Мэннинге? — проигнорировав до поры все комментарии Мерилин, осведомился Эйдан. Ему хотелось посмотреть, как она отреагирует на этот вопрос и какие слова выберет. Это могло кое-что прояснить в отношении упомянутых «утренних этюдов». Эйдан, правда, предпочёл бы вечерние.
— Да, — подтвердил он несколько позднее, предоставив юной чародейке возможность высказаться, — подлог здесь действительно присутствует. И прежде всего нам предстоит разобраться, какое отношение к нему имеете вы, мисс Велч. Вот, полюбуйтесь.
Эйдан взмахом палочки заставил нужный листок подняться в воздух и зависнуть перед Мерилин — так, чтобы она могла прочесть содержимое, а он — видеть при этом её лицо. Разумеется, он дал ей время ознакомиться с текстом. Зрелище, надо сказать, оказалось весьма занимательное. Для притворства мисс Велч вела себя, пожалуй, слишком естественно, но Эйдан решил для верности поднажать ещё немного.
— Как вы мне это объясните? — требовательно поинтересовался он, при помощи магии возвращая листок с любовным посланием к себе на стол. Любопытно будет послушать и её версию событий. А ещё — найти того шутника, который тратит своё и чужое рабочее время таким бесцеремонным образом. Весьма в духе выпускников его родного факультета, впрочем.
О чем раздумывал Эйвери, пока она пыталась рассказать о найденной ошибке, девушка знать не могла. Перед собой видела лишь статную фигуру мужчины, сидящего за массивным письменным столом, глаза которого холодили кровь, в нежном девичье теле. Неприятные ощущения порождали мурашки, которые скользили от верха позвоночника вниз, к пояснице. Ладошки мгновенно вспотели, но Мери продолжала держать мину при плохой игре. А игра очевидно была плохая, по мере короткого рассказа, на лице начальника не двинулся не один мускул. Прочитать его было невозможно, неопытная стажёрка впервые столь близко видела Эйдана. Может она упустила что-то еще? Допустила катастрофичную ошибку в самом начале, чем могла разозлить… Шишуга его знает.
Шишуга может и знала, а вот Велч – нет. Ей хотелось поскорее убраться из этого кабинета, оказаться за своим толом, без этого прищура карих глаз, который пробирал до костей. Она молчала, ожидая реакции, но все было тщетно. Зато следующая его фраза поставила в тупик. Недоуменно похлопав ресницами, не понимающе посмотрела, и слегка приподняла плечи. С ответом не спешила, не понимая, как истолковать этот вопрос. Неужели он готов его уволить только из-за того, что бедняга слег с болезнью? Это же кощунственно, просто немыслимо! От мыслей нахмурилась, поджав губы.
- Мистер Мэннинг прекрасный работник, который всей душой ратует за общее дело, - вдохнула побольше воздуха, щеки от возмущения слегка за алели. – Да, он неожиданно слег, но… доверил написать мне отчет, если в нем есть неточности, это только моя ошибка. – Ощущать, что кто-то может пострадать из-за такой мелочи, было неприятно, в особенности, когда играла роль собственная ошибка. Внутри кипело недовольство столь суровой политикой. Мери знала о жестких методах руководства, но не думала, что они доходят до подобных крайностей. А если вспомнить сколько сил и труда вложила, сколько времени сидела без отдыха и банального обеда, портя зрение и желудок, за клятыми бумажками. В ответ выходила самая банальная, а потому неприятная – черная неблагодарность. Её выводы были поспешными и диктовались лишь чувствами, прикладывая усилия вернула себе толику морального равновесия и приготовилась выслушать Эйвери.
Какое отношения имела она? К подлогу? Здесь явно была злая шутка, только вот от кого… Мери возмущенно дернула губой, пальцы крепче сжимали бедную папку, отчего костяшки белели. Взмах палочки, и к ней подлетает листок с его стола, на первый взгляд обычный пергамент, но когда он развернулся перед ней лицом, тогда Мери, первым делом, обратила внимание на свою подпись в конце. Точнее на не слишком умелую подделку подписи. Дальше читать содержимое письма совершенно не хотелось. Велч не догадывалась о его содержании, но ничего хорошего оно не несло. Неужели кто-то подсунул ему эту гадость, пока она корпела над отчетом? Какая мерзость.
Выражения лица из недоуменного перешло в расстроенный. Скрепя сердце начала читать. По мере прочтения этого «любовного» письма, написанного от её лица, девушка приподнимала брови в настоящем шоке. У неё совершенно неаристократично отвисла челюсть от подобной грязи и наговора. Она скользила взглядом по письму уже второй раз не веря, что кто-то подумал написать о ней такое! Да еще и с кем! С мистером Мэннингом, который не являлся предметом восхищения, девичьи грезы – это не про него.
Когда Эйвери задал свой вопрос, убирая от лица записку, Велч смотрела на него недоуменно. Пытаясь выразить свое возмущение, хотела что-то сказать, но голос не прорезался, поэтому она несколько секунд просто двигала губами. Собравшись с остатками самоуважения, и вспомнив, что она не абы кто, а чистокровная девица, которой не предстало вести себя подобны образом, в очередной раз постаралась взять себя в руки.
— Это не мое письмо, подпись не моя, - во рту пересохло, но преодолев возмущение, перемешанное со смущением, нашла в себе силы говорить. – Весь подчерк, хоть и похож, но мне не принадлежит. Можете сверить его с моими записями, - приподняла папку вверх, выказывая готовность обелить свое честное имя прямо здесь и сейчас. – Позвольте узнать… откуда эта мерзость у вас? – Раньше она справлялась с мелкими гадостями, но теперь столкнулась с невиданной доселе диверсией. За такое хотелось оторвать кому-нибудь голову или наслать родовое проклятие. Велч месть не любила, но и оставить обидчика безнаказанным не позволяла гордость слизеринки.
Недоумение мисс Велч так явно отразилось на её лице, что заподозрить её в неискренности было невозможно — однако причины этого недоумения могли быть различными. Услышав вопрос о своём непосредственном начальнике, Мерилин с сомнением и опаской посмотрела на Эйдана, чуть приподняв плечи, отчего казалось, будто она пытается втянуть в них голову и как-нибудь незаметно исчезнуть сама в себе. Сложно судить, какие мыслительные процессы происходили в эти секунды в её прелестной белокурой головке, но постепенно выражение лица девушки сменилось на подозрительное и даже сдержанно-сумрачное, словно бы… возмущённое?
Как бы там ни было, в итоге мисс Велч начала яростно защищать ушедшего на больничный Мэннинга, отчего складывалось впечатление, будто ей и в самом деле не всё равно. Забавно. Эйдан откинулся на спинку кресла: с этой позиции наблюдать за Мерилин было ещё удобнее. Неужели такая прелестная девочка и правда прониклась симпатией к этому ходячему недоразумению? Недоразумению не в плане работы, конечно, иначе начальником отдела Мэннинг бы никогда не стал, но с точки зрения привлекательности для противоположного пола так точно. Какая чудовищная жизненная несправедливость. Или она просто защищает его как начальника? Себя бы защитила. Даже если предположить, что речь шла о каких-то ошибках в отчёте, уволить стажёра всегда проще, чем главу отдела. К тому же, для департамента в целом это совершенно безболезненно, никто и не заметит.
— То есть, вы защищаете вашего начальника, которого здесь нет и который об этом даже не узнает, и берёте вину на себя, рискуя никогда не завершить свою стажировку? — задумчиво уточнил Эйдан. — Похвально, мисс Велч. Может быть, не вполне разумно, но похвально.
Однако дальше всё, как и следовало ожидать, стало ещё интереснее. Бедняжка Мерилин краснела и бледнела по мере прочтения любовного послания, уже явно не её авторства, и от избытка эмоций даже приоткрыла свой очаровательный ротик. На лице у неё при этом было написано сначала глубочайшее изумление, затем — не менее глубокое негодование. Первые несколько мгновений мисс Велч не могла проронить ни слова, но потом плотину прорвало. К концу своей оправдательной речи она уже осмелела настолько, что рискнула задать вопрос ему. Потрясающая наглость — подумал бы Эйдан в любой другой ситуации. Здесь же он, очевидно, столкнулся с отчаянной жаждой восстановить справедливость и обелить своё честное имя. Ну что ж, дадим девочке шанс.
— Будьте любезны, мисс Велч, положите свою папку мне на стол и присядьте, — повинуясь движению волшебной палочки в руке Эйдана, удобное (в меру, чтобы не засиживались) гостевое кресло придвинулось поближе, приглашая Мерилин в него приземлиться. Сам же Эйдан в это время поднялся из-за стола, подошёл к шкафу с застеклёнными створками, достал оттуда графин и стакан и уже без всякой магии наполнил последний водой. После этого он обогнул массивный письменный стол и протянул стакан девушке. Однако на прежнее место Эйдан не вернулся: он присел или, скорее, прислонился к краешку стола недалеко от Мерилин и, вытащив лист пергамента из папки мисс Велч, бегло сопоставил его с другим, на котором было запечатлено признание в любви.
— Почерк действительно разный, — вскоре констатировал он и отложил оба листа в сторону. — Не волнуйтесь, Мерилин, я вам верю. Верю, что вы этого, — Эйдан костяшками пальцев постучал по ближайшему к нему пергаменту, не сводя взгляда с мисс Велч, — не писали. У вас есть идеи по поводу того, кто может быть автором сего шедевра?
Он помолчал мгновение, решая, стоит ли отвечать на её вопрос, или прочесть лекцию о том, кто имеет право задавать вопросы в этом кабинете, и остановился на промежуточном варианте. Что есть дипломатия, если не поиск компромиссов, которые можно использовать для достижения своих целей?
— Потому что у меня есть основания полагать, что подлог произошёл раньше, чем документы из вашего отдела попали в руки к моему секретарю. Возможно, даже раньше, чем они попали к секретарю Мэннинга. В любом случае, совершенно очевидно, что искать нашего злого гения следует в пределах вашего бюро, вы с этим согласны?
Мерилин смотрела на начальника, словно кролик на удава. Он расположился в кресле и не предложил присесть, чем явно выразил, что это не просто беседа, а "вызов на ковер". Раньше она только слышала о том, какого это стоять, оправдываться и держать язык за зубами, выслушивая какие вокруг все криворукие бездельники. На неё не кричали, не повышали голос, наоборот: говорили спокойно, размерено, лаконично. Последнее и выбивало из колеи больше всего, ожидания разнились, неизвестность пугала.
Защита бедного Мэннинга для неё естественна и логична. Попав на стажировку в Министерство, успела вкусить козни, которые плели только начинающие сотрудники... стоит ли говорить до каких подлянок можно дорасти за несколько лет такой жизни? Миролюбивая Велч не таила глупых надежд, она знала - дальше будет только сложнее работать. Может часть гремучих змей отрежут сразу, но вторая часть останется, пролезет глубже, вопьется клыками в жилы отдела и прочно закрепится на новом месте. Мэннинг занимал не маленький пост, доброжелатели, считающие себя более достойными, должны сновать вокруг него как коршуны, в ожидании ошибки. Напуганная и ошарашенная Велч обладала яркой и насыщенной фантазией. Она еще не вышла из того возраста, когда все проблемы моментально возрастают в размере с каждой секундой.
- Говорю правду. Вы неправильно поняли. Ошибка в моем отчете возникает лишь из-за неверно переданных данных в изначальном варианте, сданном в архив. Обнаружить её, не интересуясь творчество автора с первого взгляда... практически невозможно. - Если её готовы вышвырнуть с работы за то, что кто-то до этого сфабриковал документы и спокойно их сдал — это будет максимально глупо. В сущности работа Мери заключалась лишь в переносе разрозненных отчетов за год, в один, подробный, со сводными таблицами и краткой выдержкой. Все. Даже не заметь она неточность данных - было бы логично, ведь она должна проверить лишь то, что перенесла все правильно, не более. Кто доверит стажеру-первогодке что-то серьезнее? Так размышляла Мери, но так ли думал мистер Эйвери - вопрос с пикси. - Поэтому да, я защищаю мистера Мэннинга, ведь сам он сейчас этого сделать не может.
Вопросы чести так глубоки и глупы одновременно, что множество империй разбилось о них. Хуже чести, в историях, может быть только красивая женщина.
А дальше было нечто, что выбивало из колеи, словно пощёчина. Да, свою честь она может отбелить, но всем злым языкам хомут на морду не натянуть, все языки не связать тугим узлом. Остается лишь принять горький урок и перестать дрожать. Ноги гнулись слабо, но поправив длинную юбку из костюмной ткани, осторожно присела на край кресла. Пальцы сотрясала мелкая дрожь, папка, оставленная на столе, притягивала взгляд, гипнотизируя. По спине сбегала струйка холодного пота. Возмущение потоком бежало по венам грозя придать лицу не аристократичную красноту. Хотя, в случае Велч говорилось о пунцовости, красным уже и не пахло. Сделала небольшой глоток, смочив горло, краем глаза заметила, что начальник не вернулся в кресло. Непонятно что пугает больше: когда он далеко, словно лорд на троне, или когда близко.
- Подлог мог быть совершен со вчерашнего вечера. Я закончила все проверять поздно, уже мало кто из сотрудников отдела был на мете, занесла, положила на стол секретаря. Заметила, что мистера Мэннинга уже нет и удивилась, обычно он уходит позже всех. - Мери не смотрела в лицо боссу, так было спокойнее воспроизводить в памяти фрагменты вчерашнего дня. - Кто мог? Трудно сказать. Если бы это письмо попало прежде всего к Мэннингу, он мог сразу сообразить, что я такого не могла написать. - Нервно сглотнула. - Надеюсь на это. Но... Разбирательство наверняка началось бы позже. Ведь итог работы в приоритете, а со стажерами можно все выяснить позже. - Виски пульсировали болью, не сильной, но противной, как следствие недосыпа и переживаний. - И подчерк... - небольшая заминка, - его старались сделать похожим на мой. Кто-то могу крутиться вокруг моего стола и брать записи для образца.
Осторожно перевела взгляд на начальника. Едва ли её сырые рассуждения могли сильно помочь, назвать прямых имен ей не позволяла совесть. Указать карающим перстнем на невиновного лишь, по причине "он мне не нравится" - не в духе Велч. Поэтому она старалась, искренне, до скрежета в натуженных мозгах что-то вспомнить.
- Мне кажется, тот кто подложил это письмо, точно знал, что оно уже не попадет в руки мистера Мэннинга. Имен назвать не смогу. Каждый из стажеров стремится отличиться, не всегда честными путями, но клеветать на кого-то без оснований не буду.
Мисс Велч, возможно, была озадачена и напугана, однако уже не растерянна. Она явно относилась к числу тех, кого стресс заставляет думать быстрее и искать выход, а не замереть на месте в бездействии. Поэтому она продолжала говорить, и делала это достаточно бойко и, как казалось Эйдану, пылко. Возможно, эмоциональности её речам добавляло волнение, державшее волшебницу в тисках напряжения. Возможно, эффект дополнялся заметным румянцем на её щеках. Какая очаровательная, почти трогательная чистота и неопытность.
— Ещё бы вы пытались лгать мне в лицо, — хмыкнул Эйдан и выпрямил ладонь в сдерживающем жесте, показывавшем, что про ошибку в отчёте он услышал более чем достаточно. С деталями пусть разбирается Мэннинг, когда выйдет с больничного, — главе департамента заниматься такими мелочами не с руки. Со слов Мерилин Эйдан и так уже понял, что речь идёт о мелкой нестыковке, возникшей при оформлении документов — обычный, можно даже сказать, стандартный косяк в делопроизводстве. Если уж белокурой стажёрке хватило ума найти неточность, то и дальше они как-нибудь разберутся сами, без его непосредственного участия. Что действительно требовало вмешательства, так это подмена одного отчёта другим — в принципе, не вредящая общему делу, но гораздо более креативная и увлекательная, чем любые бюрократические закорючки.
— Очень мило с вашей стороны так ревностно оберегать репутацию вашего начальника, — заметил Эйдан, пока мисс Велч трясущейся рукой подносила к губам стакан с водой. Да, уровень стресса был для неё высок — но она держалась. И хорошо для неё, что она отважилась так стойко защищать Мэннинга: это говорило о лояльности и верности руководству. Естественно, Эйдан тотчас решил, что такую преданность не помешает перенаправить, чтобы привязать это очаровательное создание к себе лично. Мэннинг всё равно упустил свой шанс, когда не вовремя взял больничный. Эйдан наклонился к волшебнице и деликатно коснулся ладонью кисти её руки.
— Не нужно так переживать, Мерилин, я тебя не съем, — доверительно пообещал он и снова выпрямился, оставшись на прежнем месте у стола. Момент показался ему вполне удачным для того, чтобы естественно и непринуждённо перейти на «ты» при общении тет-а-тет. Он, в конце концов, имел на это полное право — что, разумеется, не предполагало ответного шага от его юной подопечной. — Сможешь вспомнить, кто был ещё в офисе вчера вечером, когда ты относила отчёт секретарю? Я бы хотел взглянуть на этот список.
К слову, Эйдану в самом деле хотелось найти того шутника или шутницу, которые решили бороться с конкуренткой таким замысловатым способом. Чтобы наказать или поощрить — в зависимости от того, как анонимный автор любовного послания проявит себя, когда его разоблачат. Забавная деталь: даже сама Мерилин считала, что таинственный злоумышленник был уверен, что подменённый пергамент не попадёт в руки к Мэннингу. Значит, «послание» должно было уйти на звено выше непроверенным и попасть на стол к руководителю департамента. Очевидно, кто-то понадеялся, что такого курьёза окажется достаточно, чтобы стажёра Велч незамедлительно выкинули на улицу. Или же это был сигнал для привлечения внимания к тому, кто пока предпочитал держаться в тени. Возможно также, что составитель «отчёта» преследовал обе цели сразу и рассматривал ситуацию, как свой шанс подняться повыше. Что ж, это они ещё выяснят.
— А сегодня утром? Может ли быть, что кто-то пришёл пораньше и подменил документы до начала рабочего дня?
Круг подозреваемых не помешало бы сузить — трудно искать иголку в стоге сена. Мерилин, насколько понял Эйдан, считала, что столкнулась с конкурентами из числа стажёров отдела. В этом присутствовала своя логика: когда начинается борьба за место под солнцем, при прочих равных в дело идут и не самые честные средства. Впрочем, Эйдан видел и другие варианты. Ещё неизвестно, как к очаровательному созданию в лице молоденькой стажёрки относится тот же Мэннинг. Что если он оказывал ей знаки внимания, а она по наивности этого не заметила? Зато заметить могли другие, и кому-то это пришлось не по вкусу. И это была только одна из версий.
— Я не буду требовать от тебя конкретных имён, но всё-таки подумай, кто из твоего окружения мог затаить на тебя зуб. В первую очередь нужно понять, за кем наблюдать особенно внимательно.
А ещё — когда именно наблюдать. На этот счёт одна идея у Эйдана имелась, но она была сыровата и нуждалась в некотором осмыслении — и, в идеале, в большем количестве исходных данных.
[indent] Когда мистер Эйвери коснулся руки Мери, она замерла. Окажись в другой ситуации, с другим человеком, в другой обстановке - она бы спокойно восприняла простое касание, но сейчас оно дико смутило девушку. Не одернула руку сразу лишь из уважения к начальнику, который относился к возникшей проблемой с пониманием.
[indent] - Спасибо... - неловко потупила взгляд, хоть ухо и уловило резкий переход на ты. Сделав глубокий вдох и вспомнив о приличиях в который раз, припомнила еще и тетушку Лилит, да матушку, которые не одобрили подобное поведение. Даже, если бы горел их дом - выходить из пожара нужно с ровной осанкой, горделивым видом и иметь опрятный вид. - Да, конечно, я составлю список. - Несколько глухо ответила, не решаясь поднять взгляд на мистера Эйвери. Она даже в мыслях не могла перейти с ним на ты, куда уж говорить вслух.
[indent] Стучать на своих коллег, пускай и виновных было неприятно. Без возможности точно указать на виновника - она терялась в догадках и мысленно начинала придираться к каждому, желая выяснить правду. Их беда в том, что Эйдан Эйвери человек чести, он не стал делать поспешных выводов и помог ей объяснится. На такого руководителя можно положиться в работе, не удивительно, что он занимал столь высокий пост и держал отдел в ежовых рукавицах.
[indent] - Было пару странных улыбок, но я не уверена... - Она наконец подняла свои голубые глаза на мужчину, широко распахнув их. Её губы подрагивались в нерешительности. Называть имена не хотелось, писать тоже. Оставить бы эту постыдную историю, закрыть тему и не раскрывать тайны, но нет. Нельзя. Мерилин жаждет справедливости и наказания для обидчика, за попытку нанести урон по репутации. Подумать только! Любовное письмо и для кого? Нет, она начальство уважала, но не до такой степени, чтобы писать постыдные записки и подкладывать их в отчеты. Кто только выдумал такую мерзость.
[indent] - В отделе есть несколько человек, что уже... пытались навредить окружающим. Никогда не было прямых доказательств, но... косвенно все сводилось к ним. - Сделав над собой усилие произнесла и вновь сделала глоток. Хотелось промочить горло уберегая его от засушливости. - Возможно они и на этот раз решили устроить шоу. Не могу быть уверенной. - Конечно не могла, ведь все свое время она посвящала работе, а не болтовне. Лишь в обед могла поболтать с кем-нибудь на отвлеченные темы и немного передохнуть. Мери трудяга, каких еще стоит поискать, в особенности если дело касалось искусства.
[indent] - Хочу еще раз выразить свою благодарность за то, что выслушали и позволили подтвердить свою невиновность, - после сверки подчерка, она надеялась, что любые обвинения в её сторону были сняты. Участие господина Эйвери помогло ей справится с сильным стрессом, она уже чувствовала себя спокойнее. Разум начинал думать хладнокровнее. - Простите, если скажу глупость, но у меня есть идея. Может, выйдя из кабинета я не буду раскрывать, что вы утвердились в моей невиновности, а наоборот... - сменила позу, отчего пальцы Эвейри больше не касались её кисти, неловко огладила свои ладони. - Если составитель письма увидит меня расстроенных чувствах под угрозой увольнения, он может допустить ошибку и выдать себя. - Улыбнулась неловко ожидая реакции на подобную идею. В кабинете не было душно, но ей хотелось покинуть его, пройтись, подышать свежим воздухом. Сейчас это невозможно, да и если он примет её идею - еще не скоро, но желание предательски билось в душе.
Подковёрные интриги и борьба за первенство среди стажёров — что может быть приятнее, чем такие простые и понятные мелкие склоки в министерском террариуме, никак не связанные ни с международной политической повесткой, ни с делами Пожирателей Смерти и прочими проявлениями борьбы за власть в раздираемой противоречиями магической Британии? Тем более, когда это, в сущности, не твоя проблема, и вообще скорее приятный бонус, прилагающийся к креслу начальника департамента вместо (ну, или вместе с) квартальной премией.
Эйдан смотрел на субтильную голубоглазую блондинку в своём кабинете и уже видел в ней свой маленький приз за успешно проделанную работу и проявленные к ближнему своему сострадание и великодушие. Большие синие глаза Мерилин распахнулись ещё шире, когда он коснулся её руки, и щёки девушки тронул румянец смущения. Совершенно очаровательно — особенно если обратить внимание на то, что руку она не отдёрнула. Сообразительная девочка. Просто на удивление неиспорченная и оттого такая робкая. Пожалуй, с ней будет приятно подольше поиграть в кошки-мышки, дать ей время привыкнуть к пока ещё чуждым для неё мыслям, проникнуться к заботливому руководителю не только уважением, но и доверием, благодарностью и, может быть, даже восхищением. Да, это трепетное создание не стоило торопить сверх меры, потому Эйдан и убрал свою ладонь с её руки, когда ощутил смятение юной волшебницы.
— Если вдруг ты переживаешь, что рискуешь напрасно заложить кого-то из коллег, не стоит. Во-первых, я прошу от тебя не перечень подозреваемых, а лишь список тех, кто задержался в офисе накануне вечером.
Который Эйдан, несомненно, собирался сравнить с аналогичным списком, который ему предоставит секретарь отделения совета по выработке торговых стандартов. Будет весьма любопытно посмотреть, в каких пунктах они разойдутся и кого секретарь Мэннинга предпочтёт «забыть» упомянуть в своей справке.
— Во-вторых, поверь моему опыту: каждый из них, не задумываясь, настучал бы на любого из своих приятелей в отделе, если бы это сулило ему или ей повышение. Большинство людей добры и любезны только до тех пор, пока им нечего с тобой делить. Уж в Министерстве так точно.
Эйдан скрестил руки на груди, будто бы внимательно обдумывая дальнейшие слова Мерилин, хотя в действительности размышлять там было особенно не о чем: в абсолютно любом отделе нашлись бы сотрудники, недовольные тем, что повысили не их, а кого-нибудь другого, а также те, кто исподтишка готов был сделать гадость ближнему своему или, на худой конец, по-тихому увести у коллеги из-под носа последнюю чашку кофе. В общем, история была стара, как мир.
Предложение, высказанное Мерилин, противоречило идее самого Эйдана чуть более, чем полностью, но, стоило признать, имело столько же прав на существование. Так что мистер Эйвери пару раз пробежался подушечками пальцев по столешнице, прежде чем принять окончательное решение и вынести вердикт.
— Почему же, мысль совсем не глупая, — заметил он, кивнув Мерилин. — Но в этом плане есть один слабый момент: вернувшись на своё рабочее место, ты не сможешь одна посмотреть во все стороны сразу. Кроме того, твой таинственный недоброжелатель может и ненароком пропустить твоё возвращение, если хоть кто-то в отсутствие Мэннинга ещё даёт себе труд вспомнить о своих служебных обязанностях. Поэтому я предлагаю немного скорректировать твой план. Вот как мы поступим.
Эйдан оторвался от своего места у края стола, обогнул его и вернулся в своё кресло, в котором с удобством разместился, откинувшись на высокую спинку.
— Сейчас ты вернёшься в отдел в расстроенных чувствах. Это будет легко: ты уже выглядишь настолько взволнованной, что тебе даже не придётся специально ничего изображать. А через пару минут к вам зайду я, — Эйдан едва заметно дёрнул уголком губ, обозначая ироничную усмешку. — Потребую общего внимания, буду ругаться — на всех без разбору и лично на тебя. Вероятно, это будет жёстко, не принимай на свой счёт. Это только для того чтобы посмотреть, как будут реагировать окружающие. Что ты на это скажешь? Выдержишь? Если для тебя это слишком, никаких проблем, настаивать не буду.
В планы Эйдана не входило чересчур давить на бедную девочку. Во всяком случае, пока. К тому же, если она откажется, он всегда мог предложить ей план Б — а ответить ему отказом два раза подряд Мерилин вряд ли сможет, даже если альтернативный вариант придётся ей не по вкусу. Какой же стажёр дважды откажется от содействия начальства, предлагающего ему свою помощь и поддержку? Очевидно, только тот, кто совсем не стремится зацепиться в Министерстве — и, вдобавок, не боится нажить себе опасного врага.
[indent] Как только он убрал руку стало легче дышать. Его короткое воздействие обладало огромной силой, а Мери не привыкла, что её касаются посторонние. При всей своей культуре и скромности, ведьма знала свои хорошие стороны: привлекательность, робость (привлекает мужчин постарше, отталкивает помладше) и некая чистота (о ней твердила тетушка и мама). Она не умела, нет, она не желала этим пользоваться предпочитая честную игру, на ровном поле, без препятствий из чьих-то выдающихся способностей (телесных).
[indent] - Если вы говорите так... - она сжимала губы в тонкую плотную нить, ей по-прежнему не хотелось. Она знала... знала, что этот список повысит внимание к остальным, тем самым поставив их, если и не под удар, то под прицел взгляда. Мерилин любила детективы, хотя по её виду и не скажешь, поэтому хоть немного, но могла ориентироваться в возможных последствиях своего невольного стукачества. Вязкая грязь оседала на её губах, после согласия, прилипала к кончикам пальца, когда она выписывала имена на бумагу, вооружившись пером и чернилами, она застилала глаза. Закончив, ведьма оставляла лист на столе, переводила взгляд на высокое начальство. Она более не трясется как лист, ощущает лишь недовольство от содеянного.
[indent] – Тише Мери, не съест же он их? – Словно мантру произносит в голове и убеждается – все правильно, кто чист, а кто нет - покажет время. Велч ощущала всеми органами чувств, словно предзнаменование будущего, ничего доброго, от действий начальника, ждать не приходилось. Поэтому она относилась с разумной долей скепсиса к словам мистера Эйвери.
[indent] – Вы правы, - она соглашается с ним, но не забывает применить его же словам на самого начальника. Сколько голов он перепрыгнул для своего места и сколько гадостей сделал ради достижения цели? В нем чувствуется многолетний опыт и неподдельное знакомство с различными подставами, слишком легко жонглирует словами и убеждает, что никому не будет больно.
[indent] Мери, пока говорит, расправляет плечи. Она выросла над собой за то жалкое время, что провела в кабинете начальника. Да, она далека от идеалов тети, но для первого раза держит планку не настолько низко, как может показаться. Ведьма слишком юна и неопытна, видя этот мир через призму розовых очков подсознательно ищет в людях хорошее. Это касается и мистера Эйвери. Он фамильярничал, непозволительно касался её, смотрел сверху-вниз сокращая дистанцию. Было в этом всем нечто неприятное, склизкое и мучительное. Непозволительные переживая для юной леди.
[indent] Он задумался над её идеей? Это половина успеха, он думает, а не отвергает, значит зерно истины в её мыслях было. Небольшой повод для гордости, повод воспрять духом и прекратить себя линчевать за глупость и малодушие. Мери видит, как его пальцы постукивают по столу, похоже в его голове что-то складывается в нужный орнамент.
[indent] – Поняла, хорошо, - она выслушивала весь план и, только взвесив свои моральные силы, дала согласие. Его ругань может быть сродни той, что выносила уже не раз от родных, в особенности от тетушки, которая, не поднимая голоса могла вогнать в пучины отчаяния даже самых сильных и отважных. А может все будет хуже, обиднее, неприятнее, но это будет лишь спектакль для публики. Держа все это в светлой головушке будет проще справиться, но даже если глаза намокнут, а губы задрожат от обиды – это нормально. Реакция адекватная, которая лишь добавит очков, в борьбе с неизвестным злодеем. – Я справлюсь, а если и расстроюсь на публику – это ведь хорошо, правильно? – Она уточняет у него, как у более зрелого игрока, полагаясь на опыт. Ожидая ответ, несильно сжимает кулачки и боковым зрением косится в сторону, ожидая, что наконец сможет покинуть душный кабинет. Там её встретит ухмыляющийся секретарь, а в общем кабинете стажеров будут… будут те, кто повинен в его расстройстве. Злость хлестко опаляет щеки алым, делая их ярче. Мери не совершила ничего противоправного и лишь воздаст по заслугам. От остальных требуется лишь работать, а не гонять чаи и обсуждать сплетни. Она ни в чем не виновата. Её совесть будет спокойна. – Тогда, мне пора? – Возвращает взгляд на Эйвери, который удобно расположился в кресле и, наконец, перестал её смущать своей близостью.
Приступ робости у Мерилин, очевидно, начинал проходить, поэтому тянуть с исполнением их заговорщического замысла не следовало: если она совсем успокоится и приободрится, всё будет выглядеть неправдоподобно. Девочка уже и так заметно воспряла духом — впрочем, это, вероятно, потому, что Эйдану было, с чем сравнивать. В любом случае, откладывать показную экзекуцию в долгий ящик не имело смысла. Чем раньше они всё это провернут, тем проще будет выявить таинственного злоумышленника. Если, конечно, он действовал в одиночку.
— Всё правильно, Мерилин, — подтвердил Эйдан с одобрительным кивком. — Возвращайся в офис, самое время. Я скоро подойду.
Он даже гостеприимно открыл и придержал для стажёрки дверь, позволив себе чуть улыбнуться одной стороной рта, когда поймал на себе проницательный взгляд не привыкшего задавать ненужные вопросы Джона. Итак, Мерилин ушла, а Эйдан, как и обещал, ненадолго задержался у себя.
— Милая девочка, — констатировал он, обращаясь к секретарю. — Даже жаль, что это любовное послание на самом деле написала не она.
Джон понимающе хмыкнул, а Эйдан сцепил пальцы в замок и с явным удовольствием хрустнул суставами, разминаясь.
— Пошёл устраивать разнос торговому отделу, что-то они там совсем расслабились, — доверительно сообщил он своему замечательному секретарю, поправил запонку в рукаве и запер дверь кабинета.
Эйдан, как правило, редко повышал голос на подчинённых. Уничтожить человека морально можно множеством других, более изощрённых способов — но это обычно хорошо работает, когда общение происходит тет-а-тет. Или, по крайней мере, когда нужно донести своё неудовольствие до одного конкретного субъекта. В нынешней ситуации способы такого характера не подходили, потому что провинившихся сначала ещё нужно было установить — а ради такого дела можно и закатить всему отделу настоящий концерт. Вообще-то, это была отличная возможность выпустить пар, и Эйдан собирался ею воспользоваться.
Основной общий кабинет отдела по выработке международных торговых стандартов представлял собой довольно обширное открытое пространство с несколькими перегородками, условно делившими помещение на зоны: для стажёров, для младших сотрудников и для тех, кто успел прочно обосноваться на своих позициях. И отдельный кабинет для начальника, само собой, но Мэннинг сейчас всё равно был на больничном — и вот ему-то потом непременно влетит в индивидуальном порядке.
В отдел Эйдан ворвался, распахнув дверь импульсом заклинания с такой силой, что она с грохотом ударилась об стену. Таким образом, внимание всех, кто находился в кабинете, было ему обеспечено. Прекрасно. Мерилин, разумеется, тоже была на месте: её белокурую головку Эйдан отыскал среди других макушек без особого труда.
— Дамы и господа, минуту внимания, — ледяным тоном потребовал он. — Кто-нибудь может объяснить мне, что за бардак вы тут устроили и каким образом в рабочую документацию попадает личная переписка сомнительного содержания? В частности, меня крайне интересует вот этот пергамент за авторством мисс Мерилин Велч, — для большего выразительного эффекта Эйдан прихватил несчастный листок с собой и теперь потряс им в воздухе, после чего быстрыми шагами приблизился к столу девушки и бросил «любовное послание» перед ней. — Подмазаться к начальнику — не самый оригинальный способ сделать карьеру, милая моя, а добиваться внимания через письма с признаниями в любви за собственной подписью — слишком неловкая и прямолинейная попытка. Сотрудники, занимающиеся юридическими тонкостями в международной торговле, должны бы действовать искуснее.
На стажёрку Эйдан смотрел от силы пару секунд в самом начале своей речи — в данный момент его куда больше интересовали все остальные. Большинство затаились в попытках прикинуться ветошью или слиться с пейзажем в духе хамелеона, но на упоминании о любовном письме некоторые приподнимали головы в явном оживлении — и удивлении. Соответственно, все они исключались из подозрений. Но Эйдан заприметил сразу несколько человек, которые отнюдь не выглядели поражёнными и вполне довольно перемигивались друг с другом. Да у них тут целая банда. Ушлые стажёры. Одна молодая волшебница даже хихикнула тайком, уверенная, что никто не обращает на неё внимания. Дивно. Достаточно как следует прижать одну, чтобы узнать всё про всех.
— Мисс Велч, я жду от вас объяснений вашего поступка до конца дня, вместе с аргументами, почему я не должен немедленно вышвырнуть вас за порог. Вопрос о вашем дальнейшем пребывании в этом офисе я буду решать лично на основании услышанного, поэтому постарайтесь, чтобы ваши доводы были убедительными.
Разумеется, Эйдан понимал, что только что у всех на глазах вывел Мерилин на скользкую дорожку. Зная о его репутации, мало кто поверит, что милая длинноногая блондинка не вылетела из Министерства потому, что нашла подходящие слова, растопившие его ледяное сердце. Все будут думать об одном, и рано или поздно он своё получит.
— Ах да, ещё кое-что. Секретарь отдела будет лишён годовой премии за халатное отношение к работе.
Всё-таки, документы перед передачей выше нужно проверять.
— Спектакль окончен, возвращаемся к работе, — объявил Эйдан, задержал ненадолго взгляд на Мерилин и не удержавшей смешка стажёрке за другим столом — вообще-то, тоже ничего — и покинул помещение так же быстро, как в него явился.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Флешбеки » [23.12.1972] С такими друзьями, враги не нужны
