Всего пару дней назад Келли приехал домой на рождественские каникулы. Девочка очень соскучилась по брату и с огромным нетерпением ждала путешествия в Ирландию вместе с ним и родителями. Ирландские тётушки, их вкусная еда, потрясающая в любое время года природа! Элли ждала этого всего так сильно, что то ли переволновалась и слабый иммунитет дал сбой, то ли накануне перегуляла в саду и замёрзла… Сейчас уже концов было не найти, но ночью накануне намеченной поездки Элоизе стало нехорошо. Она проснулась от того, что всё её худое тельце горело, а из груди вырывались какие-то не свои, тяжелые, сиплые вздохи.
- Виски – прохрипела девочка, для которой в подобном развитии сценария было мало удивительного. Заболев, она всегда первым делом звала домовика. Эльф с привычными причитаниями появился незамедлительно. Коснулся прохладной ладошкой лба юной госпожи, потряс испугано ушами, исчез ненадолго, чтобы разбудить госпожу взрослую. Сейчас Элли не была шумным младенцем, и Фиона могла оставаться с болеющей дочерью – хоть какие-то плюсы от болезни в осознанном возрасте.

- Принеси бодроперцовое зелье – сквозь марево температуры пробивается голос мамы. Элоиза послушно пьёт зелье из поданного домовиком флакона. Становится ещё жарче, из-под рыжей шевелюры вырывается дым, но существенного облегчения это не приносит. Жаропонижающее тоже справляется ненадолго, подарив Элли всего лишь пару часов сна. Утром, когда Багровая Лощина просыпается, собираясь отправиться на рождественские каникулы, Элоиза всё ещё сипло дышит и температурит.
- Милый, аппарация ей на пользу не пойдёт… да, придётся так … напиши Чарльзу – когда эльф выходит из спальни, до девочки доносятся обрывки разговора родителей. Впрочем, Элли и так уже понимает: в Ирландию она не едет. Папа, заглянувший в комнату через пару минут, говорит, что тоже останется. Получается, Элоиза испортила каникулы и ему тоже… Хорошо, хотя бы Келли поедет, он ждал путешествия не меньше Элли. Она старается выглядеть приветливой и весёлой, когда брат проскальзывает в её спальню, чтобы попрощаться, но на самом деле к глазам подступает щиплющая влага, и Элоиза держится только потому, что в разговоре родителей прозвучало слово «Чарльз». Если её придёт лечить он, то каникулы не испорчены совсем уж безвозвратно.

Когда Элли, едва притронувшаяся к завтраку, задремала, а Фиона и Келли уже воспользовались ведущим в Ирландию порт-ключом, Мэлекай отправил в поместье Поттеров домовика – не то расстояние, чтобы всерьёз рассматривать совиную почту. Чарльз Поттер, позавтракавший и собиравшийся провести время с семьёй в честь приезда Бенедикта, цокнул языком, выслушав слова эльфа, и пошел извиняться перед супругой – не заглянуть к Элоизе он не мог. Перед тем, как отправиться, мужчина заглянул в гору сувениров, присланных пациентами, выбирая что-то подходящее, а потом оглянулся на шорох у двери и обнаружил наблюдающего за ним сына:
- Могу я пойти с тобой? Хочу увидеться с Келли – в просьбе Бена не было ничего странного, Чарльз рассеянно кивнул и аппарировал в Лощину вместе с сыном.

- Дядя Чарльз! – Элоиза, худенькая, бледная, с лихорадочно краснеющими щеками и растрёпанными рыжими волосами, тянется к мужчине, обвивая его шею руками. Чарльз обнимает девочку в ответ, поглаживая по костлявой спине своей большой тяжелой рукой, и Элли мгновенно успокаивается. Запах вишнёвых сигар и лёгкого парфюма, бархатный голос Чарльза, его тёмные глаза и полная энергии улыбка действуют на неё лучше любых зелий. Девочка смотрит на рыцаря, постоянно приходящего ей на помощь, с таким неусыпным восторгом, что даже не сразу замечает Бена, мнущегося на пороге:
- Что такое, девочка? Я думал, мы это уже прошли, ты же совсем взрослая – улыбается Поттер маленькой пациентке. Щеки Элли румянятся, на сей раз от удовольствия, хотя кашель ещё перебивает слова:
- Сама не знаю, как так… вышло. Мама и Келли отправились… в Ирландию… без меня. Но это ничего, зато я увидела… тебя. По тебе я тоже соскучилась, очень-очень. Ты к нам давно не заходил – девочка никогда не стеснялась говорить о своих чувствах и проявлять нежность, и мало находилось людей, способных отмахнуться от её наивной привязанности. Вот и Чарльз Поттер улыбается в ответ, убирая с лица Элоизы рыжие прядки:
- Ничего, скоро поправишься. Ты же помнишь, что скоро наш с Дореей рождественский приём? А это чтобы ты не скучала, пока Келли в Ирландии – из кармана мантии Чарльз достаёт традиционный рождественский снежный шар. Деревянная подставка, выструганная из куска дерева, стеклянная сфера, внутри которой под «снежными» хлопьями резвятся фигурки: мальчик и девочка с санками, в сугробе рядом с ними резвится шишуга. Волосы под шапочкой девочки рыжие, как у Элли, и эта картина так похожа на них с Келли, если бы она смогла поехать в Ирландию… Разве что шишуги у них пока нет, хотя Элоизе очень хочется. Лицо девочки озаряется таким восторгом, словно ничего более прекрасного она в жизни не видела, и Элли порывисто прижимается к плечу Чарльза:
- Спасибо, дядя Чарльз! Он такой красивый. С шишугой! Келли тоже понравится, эти дети прямо как мы, да? Рыжие! – вот теперь Элли больше похожа на себя здоровую. Чарльз Поттер прикрывает дверь в её комнату, оставив Бенедикта снаружи, и приступает к осмотру пациентки, занятой стеклянным шариком.

Элоизе приходится выпить пару зелий сразу, при нём. Похожих по вкусу на те, что Виски давал ночью, но, как сказал дядя Чарльз, более сильных. Ещё ей нужна какая-то мазь… Но Элли не вникает, дядя Чарльз пообещал рассказать папе и Виски сам. Элоиза же готова выпить и вытерпеть что угодно, лишь бы поправиться и попасть на рождественский приём Поттеров. Тогда пропущенная поездка в Ирландию не будет такой уж бедой.
- Поправляйся, девочка – улыбается Поттер, выходя от пациентки, и обращается к сыну:
- Пообщайтесь пока, мне нужно поговорить с Мэлекаем – кажется, только сейчас Элли замечает, что у неё ещё один гость, и приветливо машет ему рукой, приглашая войти:
- Бен, привет! Здорово, что ты зашел. Как проходят каникулы? Смотри, какой у меня шарик! Похоже на нас с Келли? Хотя у тебя, наверное, тоже такой есть – девочке не пришло бы в голову, что идеальный, самый добрый дядя Чарльз может подарить ей что-то, чего ещё нет у его родного сына. Отвернувшись, чтобы прокашляться в угол подушки, Элоиза неопределённо машет ладошкой, указывая то ли на изножье кровати, то ли на стул – что Бену больше понравится.
- Хочешь торт? – спрашивает Элли, откашлявшись и теперь не сводя голубых глаз с гостя. Келли утром оставил ей свою порцию, а она была совсем не голодна, и торт так и стоял на прикроватной тумбочке.

Отредактировано Eloise Travers (2021-12-15 14:37:22)

Бен берёт торт, и Элли чувствует себя чуть лучше уже от того, что смогла кому-то сделать приятное. Гораздо чаще от неё были одни проблемы, вот как сегодня. Она поднимает подушку, чтобы удобнее облокотиться на неё спиной, и смотрит на Бена в упор, с нескрываемым любопытством, и почти с таким же восхищением, как на Келли. Совершенно не обижаясь на то, что Бену не нравятся снежные шарики. И правда, странно было бы, если бы нравились. Это Элли маленькая, а Бен совсем взрослый, как Келли. Наверное, такой же умный, раз они с братом дружат. Вот и домой приезжает только на каникулы. Элоиза скоро тоже так будет! Совсем скоро Рождество, а там не за горами и шестое января, её одиннадцатый день рождения. Элли с самого утра будет дежурить у подоконника, чтобы не пропустить свою сову. Главное, к этому времени уже поправиться. В Хогвартс же не отбирают по здоровью, правда? Келли говорил, что нет, но Келли не любит её расстраивать.
- Как там в Хогвартсе? Я столько всего хотела спросить у Келли, и не успела. На какие ты ходишь кружки? Играешь с Келли в шахматы? А в квиддич? Первокурсников правда везут по озеру? А если я простужусь? Меня ведь не отправят домой, если я буду часто болеть? Какой твой любимый предмет? Ты про него будешь читать? А какой самый сложный? – вопросы по обыкновению сыплются, как из мешка. Бену достаются всё любопытство и внимание, которые должны были пролиться на Келли. Элоиза смотрит на друга блестящими голубыми глазёнками, перемежая гору вопросов приступами кашлями, сотрясающими всё худенькое тельце. В очередной раз прокашлявшись в рукав ночнушки, она добавляет торопливо:
- Дядя Чарльз сказал… Я не заразная. Какая-то лихорадка – Элли толком не запомнила, потому что говорить про болезни ей не так интересно, да и какая разница, что к ней опять привязалось, если здесь был дядя Чарльз, а он вылечит, что угодно.

- Правда? Для меня? – польщённая таким вниманием, девочка встрепенулась и посмотрела на Бена с ещё большим восхищением. Такой взрослый, а хочет провести часть каникул, делая подарок для неё, для Элли. Хотя он ей даже не брат. Бен такой же добрый, как дядя Чарльз – неудивительно, ведь у него перед глазами самый лучший пример. Может, Бен тоже станет колдомедиком?
- Движущееся, как игрушечная метла? – дальше фантазия девочки не простирается. Движущихся игрушек у неё было не так много: Элоиза предпочитала кукол, игрушечную мебель и посуду, плюшевых зверей, которых можно было обнимать во сне. У Келли были движущаяся метла и солдатики, но раньше, сейчас уже и метла появилась настоящая, и Келли вырос для игрушек. Разве что ещё соглашался запускать с сестрой игрушечный Хогвартс-Экспресс, ездящий вокруг ёлки в гостиной. Но в этом году и этого пока не успели.
- Ты умеешь сам делать такие штуки! Как здорово. А как ты справишься без магии? Келли говорил, нельзя колдовать на каникулах – любопытствует Элли. Может, Бену помогает необходимыми чарами кто-то из взрослых. Дядя Чарльз бы наверняка помог. О механизмах, двигающихся без магии, малышка, конечно, ничего не знает. Единственным примером в её жизни был тот же пресловутый Хогвартс-экспресс, и Элоизе ни разу не приходило в голову задуматься о том, как он работает. Её интересы были куда более простыми и понятными:

- Было бы здорово иметь шишугу, как в шарике, только чтобы двигалась как-нибудь. Живую мне родители не разрешают – говорит Элли, неуверенно косясь на Бена и краснея, на сей раз не от жара. Вдруг просит что-нибудь слишком сложное и нагрузит Бена в его каникулы? Ей бы не хотелось. Девочка задумчиво накручивает на палец прядь рыжих волос и видно, что её беспокоит что-то ещё помимо шишуг. Что-то, неозвученное… И пару мгновений она наблюдает, как Бенедикт доедает торт, а потом решает, что Поттер достаточно хороший, чтобы спросить его об этом. Ей давно нужно было честное мнение кого-то не из семьи. Элоиза тянется к Бену и неуверенно трогает его за коленку (дотянуться дальше с её места не получается):
- Бен, а как ты думаешь… Я смогу попасть к Келли на Рейвенкло? Мне очень хочется, но я боюсь, что… Ну… Я же не такая умная, как Келли – назвать Элли глупенькой тоже было тяжело, она очень хорошо запоминала любую попадающуюся ей информацию. Но интересы Элоизы лежали в «простых», как ей казалось, областях: растения, животные. И она ничего не понимала в сложных темах, таких, как монстры или шахматы, в которых хорошо разбирался Келли. Теперь оказывается, что и Бен умеет что-то делать сам, а ведь он не рейвенкловец. Бен учился в Гриффиндоре, как дядя Чарльз, но туда-то Элли не попасть ни за что, она ведь трусишка.

Отредактировано Eloise Travers (2021-12-15 14:37:41)

Элоиза смотрит на Бена, распахнув голубые глаза, жадно внимания каждому его слову, растворяясь в рассказе о Хогвартсе. Как это она раньше не заметила, какой Бен сильный и смелый? В гостиной Гриффиндора стоят шахматы (наверное, Келли бы это очень понравилось), Бен не боится дуэльного клуба, играет в квиддич и не боится страшных бладжеров, играет и побеждает. У Элли, наверное, ни за что так не получится. Но его Хогвартс иной, чем Хогвартс Келли, Бен рисует другими красками и это позволяет Элоизе думать, что она тоже найдёт свою палитру, и даже если школа для неё будет выглядеть чуть иначе, чем выглядит для Келли и Бена, она будет рассказывать о своём Хогвартсе с не меньшим восторгом.
- Келли не любит Слизерин, странно, что она ему его предлагала. Но… Ты прав, если Шляпа послушала Келли, то может и меня послушает – Бен находит правильные слова для неё, и Элоиза расцветает от радости, набирая немного румянца и, кажется, цвета. Она рада любым крохам внимания, зная, что отец вряд ли будет проверять её часто – будет спрашивать отчет о лечении у Виски и, может быть, зайдёт почитать ей перед сном, если не будет занят, но последнее время это случалось всё реже. Элли ведь уже прекрасно читала сама. А может, задавала слишком много раздражающих вопросов, дорвавшись до папиного внимания.

- Бен, заходи почаще – просит Элоиза, когда в комнате снова появляется дядя Чарльз и говорит, что им пора идти. Она ещё раз обнимает Поттера-старшего на прощание и улыбается Бену. Бенедикт держит своё слово (хотя Элли бы совершенно не расстроилась и не получив обещанного подарка). Скоро он делает для Элли потрясающую вещицу: фигурку девочки, играющей с шишугой, обе двигаются под музыку, если повертеть специальную ручку. Игрушка не магическая, она работает по какому-то иному принципу, который Элоиза не понимает, но это совершенно неважно. Для неё она волшебная. Самая волшебная из всего, что когда-либо ей дарили. Она такая одна, только для Элли. И позже уезжает вместе с первокурсницей в Хогвартс, где стоит возле её кровати.

Возле большой удобной кровати под синим балдахином. На Рейвенкло Элоиза всё же попала и не могла быть счастливее. Да, она подсказала Шляпе, чего бы хотела, но после разговора с Беном не считает это жульничеством. Почему не попросить, если можно? Хогвартс быстро становится для Элли вторым домом: здесь можно шуметь (не то, чтобы она шумела часто, но не вздрагивать от запретов приятно), в совятне множество потрясающих сов, в Черном Озере настоящий гигантский кальмар (Элоиза уверена, что он добрый), они с Беном и Келли проводят время вместе всегда, когда позволяет их расписание. У мальчиков оно, конечно, плотнее. Из школы Элли пишет не только родителям, но и (иногда даже чаще) – дяде Чарльзу. Ничего, что он не всегда успевает ответить между её наивными письмами: она знает, что он очень занят.

Начало декабря 1964

Они договорились встретиться уже в Хогсмиде, потому что Элли нужно было забежать в кружок по УЗМС, накормить одного особенно подозрительного нарла, который не буйствовал только при ней. И немного поболтать с гриндилоу, потому что в выходные одному в аквариуме должно быть жутко скучно. Но как только Элоиза управилась, она поспешила на главную улицу Хогсмида. Это был её второй выход, третькурсникам только разрешили ходить в деревеньку, и всё вокруг ещё казалось особенным. Конечно, она обрадовалась, когда Бен предложил сходить туда вместе. И Келли, который уже начал пропускать иногда вылазки, так было спокойнее.

- Бен! Давно ждешь? Как твоя тренировка? Келли говорит, против нашей сборной у вас шансов не больше, чем у тебя против него в шахматах. А я опять покормила нарла! Он всего пару раз перевернул перед этим миски, очень мило с его стороны, на прошлой неделе он покусал двоих – Элли подбегает к Бену: как всегда тараторит, в растрепавшихся рыжих волосах блестят снежинки, узел на рейвенкловском шарфе сполз, на бледных щеках от короткой пробежки разгорелся румянец. Девочка уже давно не стесняется тараторить при Бене, зная, что он не будет над ней смеяться и с радостью выслушает её рассказы про животных. Ему ведь тоже не разрешают завести шишугу, и он сделал ту, что живёт на её тумбочке. Бен надёжный, сильный, добрый, Бен – её самый лучший друг. Не считая Келли, но это другое, потому что Келли брат. Элоиза сама берёт Бена за руку, не вкладывая, впрочем, в это двойного смысла: она так и осталась щедрой на прикосновения, тактильной девочкой, ей легче так выражать свою радость.
- Куда пойдём? Хочу выбрать подарок Келли. Подержишь его у себя до Рождества? А то я непременно всё разболтаю и подарю раньше – а в следующий визит в Хогсмид она планирует обратиться с Келли с такой же просьбой насчет подарка для Бена. Может, сегодня ей удастся понаблюдать и понять, чего он хочет на Рождество. Каникулы уже скоро, но для них это мало что меняет, они ведь увидятся и в каникулы, и будут ходить друг к другу в гости, и подарки в Рождественское утро можно передать даже не с совами, а с эльфами, получается ещё быстрее.

Элли искренне заливается смехом над шуткой Бена, с любопытством поглядывая на снеговика, которого заметила только сейчас. Снеговики ей нравятся – их можно одевать, украшать, делать уютными, а это получается у девочки лучше всего. Ещё ей нравится, когда Бен шутит. Его шутки понятные и простые и Элоиза не стесняется заходиться смехом, по-детски ещё наивным, совсем непохожим на кокетливые девичьи хихиканья и от того так её смущающим. Элли чувствовала, что смеётся не так, как другие девочки – не пытается что-то показать или сказать своим смехом, просто смеётся, как смешно, и от того шутки Бена, в которых (и в котором) она всегда уверена, так близки ей и понятны:
- Миску с гербом! – счастливо хохочет девочка, представляя нарла в полном слизеринском обмундировании, как болельщики на квиддичном матче. А он ведь и в самом деле фыркает точь-в-точь как слизеринские девчонки! Как это она раньше не замечала? Уж шарфик она точно может ему связать и повесить хотя бы на вольер, потому что надеть его подозревающий всех и вся зверь, конечно, откажется. По крайней мере, пока. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь уговаривал нарла принарядиться?

Новый взрыв смеха вызван снеговиком. Элоиза склоняет голову набок, оценивая, на кого похоже снеговик, но так сказать сложно, нужно немножко доработать… Быстро наклонившись, Элли находит в снегу два мелких камушка и втыкает их в глаза снеговика:
- Колорум! – свободной от руки Бена рукой она достаёт палочку, и вот – снеговик взирает на заснеженный Хогсмид по-рейвенкловски синими глазами. Элли очерчивает палочкой ещё брови, повторяет заклинание: брови будут коричневыми, а рот – красным, и в порыве вдохновения кончиком палочки она «натыкивает» снеговику веснушки на «щёки».
- Теперь он неплохо выглядит и без морковки, но, если мы увидим в магазине что-то подходящее, можем на обратном пути прихватить ему одежду – предлагает Элли, неспособная оставить мёрзнуть на улице даже снеговика. Могут купить в «Сладком Королевстве» нитку конфетных бус, или сделать нос из леденца, или купить переливающуся мишуру в «Зонко». И их снеговик будет праздничным, совсем непохожим на Мальсибера.

Бен обнимает Элли за плечи, и она не выражает ни малейшего неодобрения, прижимаясь к нему – он такой заботливый, заботится о том, чтобы Элоиза не замёрзла и не отстала – её шаг ведь намного меньше широких шагов Бена. Так они будут на одном уровне, и ей с ним удобно и спокойно.
- Я нашла в каталоге «Флориш и Блоттс» одну книжку про редкие невербальные заклинания. Наверняка бы она понравилась Келли, но она очень дорогая, и я написала маме, не закажет ли она её Келли вроде как от меня… Но хочу что-то купить и на свои карманные – бесхитростно болтает Элли, пока они вдвоём, слегка щурясь от проносящихся порой порывов ветра, идут по Хогсмиду. Она обдумывает идею чернил, пробует на вкус – представляет пузырёк чернил и Келли рядом – конечно, чернила брату нужны, но можно ли считать их подарком? А шахматы у него есть… И даже мешочек для доски есть. Его тоже дарила Элоиза, попыталась вышить на нём листочки плюща, но получилось больше похоже на зелёные кляксы. Над заклинаниями вышивки Элли ещё работает.
- Точно куплю мятных жаб в «Сладком Королевстве»… И ты прав, в письменные принадлежности тоже нужно зайти. Не знаю, как насчет чернил, но красивым перьям Келли наверняка обрадуется. Он тебе не говорил случайно, не хочется ли ему чего-то конкретного? – это Элоиза, как и прочие девушки, любила в подарках красоту и эмоции, как в фигурках, сделанных для неё Беном. В случае подарков для Келли, «конкретное» было самым подходящим словом. Брат любил вещи, которые мог использовать по прямому назначению. Бен в этом отношении ближе к Элли, эмоции от подарка ему тоже важны. Ещё он любил странные маггловские штуки, в которых девочка ничего не понимала, поэтому предпочитала держаться в подарках темы квиддича. Или делать их своими руками, как Бен. Ещё она давно хотела попробовать заклинания вязания… Может, связать Бену что-то? Свитер под квиддичную мантию, летать ведь холодно? Но всё равно нужны запасные идеи, ведь у неё может сразу не получиться хорошо, как с плющом:
- У тебя уже есть планы на каникулы? Вы с Келли ведь не собираетесь потратить их на учебу? Хочу ледяную крепость, как в прошлом году – тогда Бен и Келли закидывали цветными снежками друг друга (чтобы можно было подсчитать потом, кто выиграл), а Элли, вереща, бегала туда-обратно, постоянно меняя сторону и принося больше суматохи, чем пользы. Потом они долго отогревались какао, приготовленным мамой Бена. И на шум даже спустился дядя Чарльз, убедиться заодно, что парни не заморозили Элоизу до простуды. Хороший был день, им нужен ещё один такой. С каждым годом становится всё труднее – мальчикам нужно много учиться и уже начинать думать о профессии, их «светский» календарь тоже пополняется событиями, а Элоизе не хочется их никуда отпускать. Словно нечто важное уйдёт, если они расстанутся.

- Шипастые? Отличная идея, Бен! – воодушевляется Элоиза, услышав про запонки из «Зонко» и словно не замечая того факта, что Бен назвал их уродцами. Она ведь знает, что он не со зла и ничего не имеет против вкусов Келли, это скорее очередное безобидное подтрунивание, как когда Келли шутит о квиддиче или маггловских вещичках, нравящихся Бенедикту. Главное, что идея Бена прекрасна и наверняка понравится Келли. Вряд ли, конечно, в «Зонко» запонки хотя бы серебряные, как у дяди Чарльза, но ведь Келли и не ждёт от неё такого – они пока школьники.
- Пойдём! – уцепившись за локоть Бена и продолжая радостно щебетать, Элли входит в «Сладкое Королевство», всегда казавшееся ей настоящим королевством, так сказочно смотрелись все эти сладости: яркие льдинки леденцов, сверкающие облака ваты и горы помадок. И посреди всего этого ландшафтного великолепия сновала местная фауна: мятные жабы, шоколадные лягушки, мышки-ледышки…

- Добрый день! – как всегда, она вежливо улыбается продавцу с порога, и получает ответную улыбку. Они с Беном проходят дальше, к местному «лугу», на котором посреди распустившихся леденцовых цветов скачут мятные жабы. Их-то им и нужно, пол дюжины будет в самый раз. Келли любит некоторые сладости, но никогда не ест их много. По крайней мере, так много, как Элли.
- Ай!! Прыгучая. Бен, лови её, ты же охотник! - верещит девочка, когда лягушка, резко скакнув вверх от её руки, удирает на другой леденец. Набрать себе сладостей – тоже отдельное приключение.
- Вон та очень аппетитная – ухватив Бена за ладонь и другой рукой протягивая ему бумажный пакет для лягушек, подсказывает Элоиза. Она доверяет Бенедикту отловить самых аппетитных лягушек, как доверяет ему и Келли многое, потому что мальчики в куче вещей лучше, чем она. А ещё потому, что ей приятны их внимание и забота, пусть пока Элли не отдаёт себе отчета в том, что в некотором роде этого внимания требует. Пока Бен ловит лягушек, Элоиза наблюдает за ним и за тем, на что падает его взгляд – в следующий поход сюда они с Келли будут так же выбирать подарки для друга.

- Ты настоящая гроза лягушек. Главное, спрячь их так, чтобы не разбежались – да, лягушек она тоже планирует сдать Бенедикту «на хранение» - тут она не проболтаться боится, а скорее не доверяет себе – увлечется случайно под написание какого-нибудь эссе, и придётся всё покупать по несколько раз. Из «Сладкого Королевства» они выходят порядком нагруженные – Элли купила ещё леденец в виде сосульки для носа снеговика, чтобы порадовать его на обратном пути, а себе – сахарное перо, упаковку кислых леденцов и большую банку мармеладных червячков. Сладкое за уроками помогало ей сосредоточиться.
- Папа обещал, что мы будем на вашем Рождественском приёме. Может, заранее подготовим себе убежище? Повесим там гирлянды и сбежим, займёмся чем-нибудь интереснее их светской болтовни – во взрослых сборищах Элоизу интересовало лишь одно: возможность наблюдать за дядей Чарльзом и любоваться им, тем, как он улыбается гостям, как смеётся, как затягивается сигарой и украдкой смотрит на часы, когда думает, что никто на него не смотрит. Но Элли видит всё и знает каждый жест до мелочей. К сожалению, он должен уделять больше внимания взрослым гостям. И всё равно она надеется, что в это Рождество он с ней потанцует – она ведь уже достаточно взрослая? И давно не наступает никому на ноги.
- Правда, после рождества придётся идти ещё к Ноттам, у них скучно… А к Эйвери вы наверняка тоже приглашены? У дяди Эйдана не так плохо – обсуждение «каникулярного» календаря – обычное дело между чистокровными учениками, не терявшими друг друга из виду и на каникулах. Пока что Элли не получала от этих событий большого удовольствия (если только не удавалось улизнуть с Келли и Беном или завладеть вниманием дяди Чарльза), но ей и в голову не приходило, что этого можно как-то избежать.
- Вот и «Зонко». Показывай запонки, Бен! А они сильно кусаются? Келли с ними наверняка договорится, но не разгрызут ли они подарочную упаковку… - Келли бы понравилось, если бы его подарок сбежал из упаковки и укусил кого-нибудь в Гриффиндорской спальне, но Элли всё же надеется, что запонки на это неспособны. Не хватало ещё, чтобы Бену попало из-за её сюрпризов от декана.

Смеяться с Беном легко и приятно – между ним, Элли и Келли много своих, понятных (и разрешенных) только им троим шуток. Любовь мальчишек к еде – одна из них. Для бледных тонкокостных фейри, как порой в шутках называл их Бен, у обоих Треверсов был неплохой аппетит.
- Мне тоже не нравится. Они скучные, и я не понимаю большую часть того, о чем там говорят – отвечает девочка честно. Шагать с Бенедиктом через Хогсмид и есть сладости намного веселее и приятнее. Жаль, так нельзя провести все каникулы, и с каждым годом времени на себя становится всё меньше. Единственным плюсом «взрослых» приёмов для Элоизы была возможность понаблюдать за дядей Чарльзом, да ещё иногда потанцевать. Танцевать ей нравилось. Кстати, дядя Чарльз однажды шепнул ей по секрету, что и ему на приёмах не всегда весело. Может, так и должно быть?
- Хочешь притвориться больным? Могу рассказать какие-нибудь симптомы, чтобы тебе точно поверили. Только предупреди нас с Келли! – из них троих у Элли больше всего опыта в том, как некстати заболеть и провести день важного мероприятия в постели. В её случае никто бы не удивился, но Бенедикт болеет редко, так что ему может понадобиться помощь. Хотя на его месте, наверное, стоит придумать другой способ избежать приёма – дядя Чарльз ведь сразу поймёт, что Бен притворяется, он лучший в мире колдомедик.

За разговором они незаметно доходят до «Зонко», толкают дверь лавки, полной странных вещей типа мыла из икры или кусачих чашек. Обычно Элоизе не нравятся такие штуки, она не фанат розыгрышей и неодобрительно относится к нарушениям порядка. Но запонки, о которых говорил Бен, действительно оказываются тем, что надо. Элли влюбляется в них почти сразу же и знает, что Келли они тоже понравятся. Серебристые монстрики юркие и не теряют времени даром: когда продавец положил их на подушечку, чтобы девочка разглядела их получше, одна из запонок попыталась схватить её за палец. Молча и стремительно, как брат любит. Конечно, Элоиза их покупает и тут же отдаёт коробочку Бену, который заверяет, что справится с монстриками без труда.

- Да, уже становится прохладно – ветер усилился, снег снова лепит в лицо, и они гуляют уже довольно давно, так что мысль согреться горячим шоколадом или чем-то ещё кажется девочке соблазнительной. Хотя места в «Трёх Мётлах» нужно бежать занимать сразу после выхода из замка, долгая прогулка может сыграть им сейчас даже на руку:
- Кто-то уже может уходить и освободить столик, давай поглядим – не теряет Элли оптимизма. В «Трёх Мётлах» пахнет деревом, теплом камина, выпечкой, а улыбка мадам Розмерты делает паб ещё уютнее. Даже свет здесь особенный, такой мягкий и располагающий. Сразу хочется снять отяжелевшую от снега мантию и устроиться в уголке поближе к камину. Так, чтобы ощущать тепло огня, но не собирать тычки от проходящих мимо тебя посетителей. И не успевает Элоиза об этом подумать, как компания, сидящая как раз за одним из таких столиков, встаёт и начинает снимать мантии с вешалки, явно собираясь на выход.
- Бен, смотри! Пойдём скорее, вот повезло – радостно чирикает Элли, повиснув на руке Бенедикта, чтобы привлечь его внимание к лакомому кусочку. Они так быстро кидаются к освободившемуся месту, что, только приблизившись опасно близко, девочка понимает, что стоило бы подождать и пропустить компанию мимо… Слизеринцы, с курса Бена и на год старше. Эти не нравились Келли и не упускали случая сказать что-то нехорошее и Элли, просто потому, что она попадала в поле их зрения вместе с мальчиками.

- Смотрите-ка, Поттер. И малышка Трэверс – хмыкает один из слизеринцев, останавливаясь в проходе:
- Ищите столик? Зачем зря занимать место, Бен. Своди её лучше… Даже не знаю… Что есть в Хогсмиде для детей? «Сладкое Королевство»? – не успевает парень договорить, как Элли перебивает его радостной птичкой:
- Мы там уже были! – чем вызывает взрыв радостного смеха. Другой парень, поплотнее, пониже ростом, чем-то напоминающий Элоизе дромарога, но не такой милый, добавляет насмешливо:
- Нравится быть нянькой? Или помогаешь Треверсу отдохнуть хотя бы в выходной? За кем из них ты бегаешь? – поняв, что опять сказала что-то не то, Элли поднимает плечи, словно стремится втянуть в них голову, и испугано шмыгает за спину Бена. Как часто бывает в таких ситуациях, у неё начинает неприятно покалывать в висках. «Зачем они к нам пристали? Бен вовсе не нянька!»

Конечно, это не первый раз, когда слизеринцы шутят над Элоизой. Их провоцировали её безответность и наивность, дающие поводы для нескончаемого потока шуток. А ещё неспособность дать сдачи или как следует разозлиться. Правда, в присутствии Келли и Бена её обычно не трогали: Бен был вспыльчивым, как и все Гриффиндорцы, а от Келли с его невербальной магией никогда не знаешь, чего и с какой стороны ожидать. Сейчас задиры просто чувствуют себя в безопасности, потому что «Три Метлы» полны народу, и здесь часто бывают учителя, да и мадам Розмерта взрослая… Конечно, если бы Элли была одна, их расчеты оказались бы верны, девочка просто поспешила бы покинуть недружелюбное место. Но Бенедикт, конечно, из другого теста. Он напрягается и закипает – Элоиза чувствует это, с ним рядом сразу становится жарче, словно кипит Бен физически.
- Не надо – тихо просит она, касаясь его рукава, но Бенедикт смотрит на слизеринцев – его мышцы напряжены, брови сдвинуты, руки сжаты в кулаки, и робких выражений Элли, он, конечно, уже не слышит. Не унимаются и слизеринцы.

- Пойдём лучше к мадам Паддифут, я совсем не хочу сливочного пива – пищит Элоиза, предпринимая ещё одну попытку погасить конфликт в зародыше, но управляться с вредными животными у неё получается намного лучше, чем с вредными слизеринцами. Может быть, животные просто умнее. Девочка испытывает надежду, что появившаяся троица хаффлпаффцев, спешащих покинуть паб, охладит спорщиков, но не случается и этого, потому что главный задира наступает на главную мозоль для любого Гриффиндорца: намекает на трусость Бена и его неспособность сделать что-то в одиночку. Хотя на самом деле было наоборот: это слизеринцам всегда нужна поддержка друг друга. Ненадолго задира отвлекается, толкнув стол, за которым сидел профессор Кеттлберн (Элли узнала рукав его грубой мантии, похожей на брезент, которым затягивают заготовленное животным сено). Пока слизеринец рассыпается в извинениях, Элоиза улыбается Бену, надеясь, что тот уже остыл, и сейчас у них есть минутка протиснуться к освободившемуся столику и забыть…

Кулак Поттера врезается в скулу обернувшегося к ним слизеринца, и Элли вскрикивает от страха, подаваясь назад: она никогда не видела драку так близко, и совершенно не переносит насилия. Она лишь издали наблюдала сражения дуэльного клуба, но никогда не ходила туда, будучи неспособной воспроизвести ни одного атакующего заклинания. В отличие от брата. А Бен справился вовсе без заклинаний.
- Бен, не надо, пожалуйста! Он того не стоит – хватать Бенедикта за руку малышка Элоиза побаивается, да её веса может и не хватить, если он решит замахнуться ещё раз. Она хватает Бена за мантию и выглядит это, будто хрупкая лечурка пытается удержать за хвост разъяренного дракона. Слизеринец хватается за скулу, кривит лицо, и становится страшным-страшным. Он явно собирается кинуться на Бенедикта в ответ, когда раздаётся громкий стук поставленного на столешницу бокала и зычное:
- Хватит! Поттер, Блетчли! Минус десять баллов Гриффиндору – голос Сильвануса Кеттлберна, поднявшегося из-за стола, призван укрощать диких тварей, и на учеников зачастую действует не менее убедительно. Элли пугается ещё больше и замирает на месте, дрожащая, вцепившаяся в мантию Бена ещё крепче.
- Мисс Трэверс? – удивлённо осекается преподаватель, меньше всего ожидающий увидеть одну из любимых учениц в подобной сценке. Кеттлберн хмыкает, чуть смягчаясь, как всегда при виде веснушчатого личика и распахнутых голубых глаз. Элоизе ничего не стоило выпросить у него дополнительное время в загоне какой-нибудь особенно любопытной твари, даже не соответствующей ей по курсу школьной программы. Или раздобыть для их кружка кого-то, кого ей давно хотелось увидеть. Но ни разу она ещё не была под угрозой наказания с его стороны:

- Бен не хотел, профессор. Он меня защищал, потому что Блетчли говорил… Обидное – бледность сменяется краснотой, теперь Элли заливается румянцем, как всякий раз, когда оказывается в центре внимания или чувствует себя не в тарелке (а сейчас и то и другое сразу).
- Минус десять и со Слизерина, Блетчли – добавляет Кеттлберн и хмурит кустистые брови:
- После Хогсмида оба ко мне, подумаем, как вам выпустить пар с большей пользой – по мнению Элли, они легко отделались: отработка у профессора Кеттлберна – это ведь не наказание, а сплошное удовольствие! Может, она покажет Бену того самого нарла. Вот только… Взгляд девочки падает на руку друга, и она снова испуганно вскрикивает, отпуская мантию и хватая кисть руки Бена, чтобы разглядеть поближе: кровь! На костяшках пальцев.
- Бену сначала нужно в больничное крыло, профессор, он поранил руку. Я схожу с ним и потом мы придём к вам, можно? – кажется, малышка Трэверс собралась добровольно напроситься на отработку (раз уж профессор Кеттлберн собрался раздавать задания!), но если слизеринцам и показалась забавной мысль о том, что Бенедикта отведёт в больничное крыло мелюзга, то на сей раз они держат шуточки при себе. Лишь усмехаются нервно, поглядывая на Кеттлберна. "Бен такой храбрый" с запозданием восхищается Элоиза. Никто, кроме Келли, ещё не защищал её так. Но Келли был её братом, а Бен... Это другое.

Кажется, рождество было только вчера. А сегодня солнце уже заливает школьный двор и золотит лучами поверхность озера. Школьники радуются окончанию экзаменов и приближению (ближе некуда) каникул. Уже завтра Хогвартс экспресс отвезёт их в летнюю, домашнюю жизнь. И нет в целом замке никого, кому бы эта мысль разбивала сердце сильнее, чем Элоизе. Раньше девочка радовалась каникулам: она увидит дядю Чарльза, отдохнёт от вредных Слизеринцев и выматывающих её бесплодных занятий по ЗОТИ. Для Элли мало что менялось: в Хогвартсе рядом с ней были Келли и Бен, и дома рядом с ней были Келли и Бен. Они так же проводили время втроём, просто меняли декорации замка на декорации одного из поместьев.

Причина разбитого сердечка Элли в том, что теперь Келли и Бен действительно «были». По крайней мере, она так чувствует. Эта мысль, конечно, терзала её с начала года, с того самого дня, как они сели в Хогвартс экспресс и поехали навстречу своему последнему совместному году в школе. Но год казался длинным, и Элоиза забивала свой страх, как всегда старалась не думать о плохом, отвлечься на волшебных существ, на какие-нибудь новые школьные события, на помощь брату в его подготовке к экзаменам… Не то чтобы с Элли было много проку, но последние недели она старалась следить за тем, чтобы Келли не засиживался над учебниками допоздна и вовремя съедал принесённую ею шоколадную лягушку, чтобы совсем уж не устать. Девочка переживала за экзамены брата и Бена, как за свои собственные. И вот… Всё вдруг закончилось. Закончится завтра. Бен и Келли теперь – выпускники. Они больше не вернутся в Хогвартс. Пойдут на работу. А у неё, Элоизы, впереди ещё три долгих года без них.

До сих пор худшими годами в жизни девочки были те, когда Бен и Келли в один год поступили в школу и уехали, а она осталась одна в Лощине. Запертая там ещё и потому, что должна была научиться контролировать эмпатию до поступления в Хогвартс. Но тогда у неё была цель: дождаться, приехать к Бену и Келли, чтобы они снова были вместе, как всегда. Теперь всё изменилось: через эти три года брат и Бен станут совсем взрослыми, с новыми, серьёзными жизнями, в которых уже не будет места Элоизе. По крайней мере, такого, как раньше. Они не построят ледяную крепость и не поиграют в цветные снежки, не влезут в домик на дереве… Взрослые ведь этим не занимаются. Даже самые лучшие, такие, как дядя Чарльз. А Элли ещё так всего этого хочется! Эти маленькие радости – самые драгоценные сокровища её жизни. А других друзей у неё в общем-то и нет… Кроме волшебных тварей, о которых она заботится на кружке профессора Кеттлбёрна. Элоиза никогда не чувствовала, что ей нужен кто-то ещё. У Бена были Гриффиндорцы, у Келли был и будет Бен, потому что они одного возраста. У неё, Элли, нет никого, кроме них.

В подавленном настроении девочка была с самого утра, но худо-бедно держалась. До тех пор, пока не спустилась в общую гостиную Рейвенкло и не наткнулась на брата, который спросил, собрала ли она уже вещи и не нужна ли ей какая-то помощь. Он задавал этот вопрос перед каждыми каникулами на правах старшего, зная, что Элли рассеянная и может потерять или забыть что-то из своих вещей, или просто дотянуть сборы до последнего момента, потому что какую-то зверюшку срочно нужно было развеселить. Но на сей раз Элоиза воспринимает его слова по-другому: не как заботу старшего брата, а так… Словно Келли не терпится уехать отсюда. От неё. Как когда-то не терпелось уехать в школу, хотя Элли оставалась в Лощине. И плотину, набухающую под потоком воды весь год, прорывает в одно мгновение. Губы дрожат, голубые глаза наливаются слезами, и Элоиза, дрожа всем телом, не отдавая себе отчета, выкрикивает:
- Ты глупый, Келли! Глупый и бессердечный. Видеть тебя не хочу!! – она разворачивается и вылетает из гостиной, рыдая в голос, раньше, чем брат или кто-либо из потерявших дар речи рейвенкловцев успевает что-то возразить. Элли несётся вперёд, как ужаленная, не разбирая дороги, не запоминая направления, просто бежит, куда несут ноги, пытаясь выплеснуть эмоции и хоть немного заглушить свою боль.

Останавливается лишь окончательно устав, почувствовав, что каждый вдох настолько режет лёгкие, что больно двигаться. И тогда опускается на… Да, у неё под ногами трава. Значит, она выбежала из замка? Оглядевшись по сторонам, Элоиза понимает, что оказалась у озера. Но здесь сейчас много народу, все убивают время перед каникулами, делятся планами на лето. Смотреть противно! И Элли снова кидается прочь – на сей раз не так быстро, пытаясь восстановить дыхание. Она уходит в сторону теплиц – если сесть у стены одной из теплиц со стороны двора, то озеро будет видно, а сама окажешься в тени раскидистого дерева, нависающего из-за стены. Это место Элоиза нашла давно, и, если вдруг изредка чувствовала необходимость побыть в одиночестве, чаще всего сидела здесь. Ей казалось, никто о нём не знает, даже Келли. Усевшись на траве под деревом, Элли прижимает к груди коленки, обнимает их руками и, уткнувшись в них носом, продолжает плакать, содрогаясь всем телом. В этом плаче ревность к будущей новой жизни Келли и Бена, злость на бессилие что-то изменить, плач по уходящему детству, по их беззаботности, что обрывается так резко и скоро.

День сегодня странный, и даже тайное убежище быстро становится нетайным. Элли успевает не так уж много поплакать, когда на неё падает чья-то тень, вынуждая оторваться от всхлипывания в собственные коленки и посмотреть, кто нарушил её страдания. Вдруг какой-нибудь слизеринец? Тогда лучше сразу убегать.
- Б-бен! – с облегчением всхлипывает девочка, вытирая глаза рукавом мантии. У Бена есть такой талант – появляться кстати. С одной стороны, он напоминает Элоизе о том, от чего она сюда убежала: совсем скоро он больше не сможет появиться вот так, из ниоткуда, и никому не будет дела, если Элли вдруг расплачется. С другой… Девочке уже становится стыдно за то, что она не смогла удержать себя в руках. Становится жалко Келли, на которого она накричала на ровном месте, и который, наверное, тоже расстроился, хотя совсем этого не заслужил. Ей будет проще объясниться с братом, если они с Беном потом придут к нему вместе. А сейчас Элли нужно поделиться своими эмоциями: маленький эмпат, она всегда нуждалась в том, чтобы выплёскивать их наружу, проживать вместе с кем-то. Бен, хоть и не был таким эмоциональным, как Элоиза, всё же точно знал об эмоциях больше, чем Келли, может быть, почти столько же, сколько дядя Чарльз. Только определял их природу не так точно: сейчас малышка Трэверс совсем не хочет, чтобы Бен расквасил кому-нибудь нос. Ещё раз.

- Никто меня н-не… обижал – всё ещё не восстановив дыхание, прерывисто всхлипывает Элли. Она пытается подобрать слова, чтобы высказать свои эмоции и не показаться Бену глупой. Ведь они с Келли не плачут… Значит ли это, что для них их грядущее расставание не так важно, как для неё? Может, это потому что их останется двое, а Элоиза – одна? Число три иначе не делится. На какое-то мгновение Элли испытывает непривычное желание сказать, что хочет побыть одна… Но не говорит. Возможность побыть рядом с тем, кто ей дорог, перевешивает грядущую боль от их расставания. Всё, что связано с любовью, в Элоизе всегда перевешивает. Впереди слишком много времени, чтобы побыть в одиночестве, а моментов, которые они проведут вместе вот так, запросто, без довлеющих обязательств, становится всё меньше, они утекают, как песок сквозь пальцы. Подумав об этом, Элли поднимается на ноги, снова всхлипывает и вдруг кидается к Бену, обнимая его за талию и уткнувшись лицом в его грудь. Тонкие руки обхватывают Поттера на удивление крепко, словно он собрался убегать, а Элоиза стремится удержать его на месте.

- Мне грустно – бормочет она в грудь Бена, размазывая слёзы по его мантии. Эмоции, густые, почти осязаемые, крутящиеся вокруг Элли растревоженным роем, оседают и на Бена, берут его в капкан не менее крепкий, чем объятия дрожащей, худенькой с виду девочки.
- Вы с Келли не вернётесь сюда на следующий год! Мы будем видеться только на каникулах. Сначала. А потом у вас начнётся взрослая жизнь, с работой и всяким… Прочим… И вам уже не будет со мной интересно. Я останусь одна, а когда я выпущусь – вам уже будет не до меня. Мы больше не поиграем в снежки, не сходим в «Сладкое Королевство», не займём купе в поезде! Только вы с Келли останетесь вдвоём, а я одна, а у меня никого, кроме вас, нет, надо мной все смеются. Три года - это очень-очень долго! И я накричала на Келли, а он совсем не виноват, но неужели он не понимает… - связные поначалу, объяснения закручиваются в поток причитаний и новый виток слёз, хлынувших из голубых глаз Элоизы. «Не уезжай, Бен, останься со мной, в той жизни нет ничего, за чем стоит бежать» сказала бы она, если бы это зависело от Бена, если бы могло изменить хоть что-то. Но никому не под силу остановить время. И когда придёт её время, ей тоже придётся уехать, хотя Элли не чувствует себя взрослой и не представляет, что будет делать за этими стенами, даже несколько страшится того мира. Келли и Бен знают, чем хотят заниматься. А она… Кому нужна девочка, способная заставить поесть излишне подозрительного нарла?
- Ты ведь останешься моим другом, Бен? – вместо всего этого охрипшим от слёз голосом спрашивает Элоиза. Ей мало ответа, мало «оставаться друзьями» на расстоянии – от всего этого Элли чахнет. Ей нужно быть рядом с теми, кто ей дорог, ежеминутно выказывать свою любовь, держать за руку, поправлять чай, протягивать пирожное или шоколадную лягушку, прорастать заботой, как удушающий вьюнок – это её способ чувствовать себя «на плаву». Но если она не может ничего изменить… Пусть Бен хотя бы скажет, что ему это правда нужно.