Дом Флинтов уже как пару недель стал одним из обязательных пунктов в привычном маршруте Лестрейнджа: раз в пятидневку на пути из Мунго он заглядывал к давним друзьям Рейнарда, чтобы провести четверть часа в обществе их дочери. Повод был не из приятных, случай оказался не из простых. Он знал Алису со школы: они никогда не общались близко, а за стенами Хогвартса виделись всего пару раз на каких-то семейных мероприятиях, куда принято являться всем выводком, да на их с Беллатрикс свадьбе полтора года назад. Теперешнее же состояние волшебницы производило угнетающее впечатление даже на колдомедика. Несмотря на соблюдение всех предписаний и регулярный приём препаратов, зелья не оказывали необходимого эффекта, и единственным результатом такого лечения стала прогрессирующая апатия, сведшая Алису к состоянию сомнамбулы, курсирующей по коридорам поместья со скоростью анабиотического медведя. Очередной день не принёс изменений и, уже привычно отклонив предложение чая от госпожи Флинт, Рудольфус поднялся на второй этаж, с предупредительным стуком войдя в спальню Алисы. Та не обернулась: сидя на широком пространстве у окна, она обхватила тонкими руками согнутые колени, неотрывно глядя наружу, будто посаженная на цепь русалка, тоскующая по морской пучине. Лестрейндж прикрыл дверь спальни и, прежде чем он успел обернуться, его настиг тихий голос девушки.
Критическое мышление есть, уже хорошо.
- Ты тупеешь от уставных формулировок в рабочих протоколах ДОМП и от пирогов с чаем, которые жуёшь от скуки, пялясь на снег из окна.
Психолог из Рудольфуса всегда был так себе, но в Мунго принимают не за искусство красиво лить в уши, а за действенность методов лечения, которые порой идут вразрез со здравым смыслом и банальной осторожностью. Пациенты бывают разные, и с картинками из учебников реальный расклад совпадает редко. Волшебник весьма решительно пересёк комнату, останавливаясь у подоконника, где примостилась дочка Флинтов. Он пригнулся и посмотрел в ту же точку, что и девушка, оглядывая унылую перспективу лесопарка, едва прикрытого непостоянством декабрьского снега.
- Всех белок у кормушки пересчитала?
Сидящая на эркере блондинка была практически бесцветна, как и тусклый сад перед ними, окончательно утративший все краски к декабрю. Вот только сад расцветёт к весне, а вернётся ли яркость жизни к Алисе - вопрос нерешённый.
Весело, как на кладбище.
Рудольфус выпрямился и потёр все ещё озябшие с мороза руки, обводя глазами уже хорошо знакомый интерьер этой спальни: типичная девчачья комната со всей соответсвующей ей атрибутикой, разве что тона более сдержанные - сказывается место работы, не иначе. Госпожа и господин Флинт создали все условия для помощи дочери, однако в определённых условиях даже самые любящие и близкие люди оказываются бессильны. Что же до медицины, то...она отрицает безвыходные ситуации до тех пор, пока жив мозг. И Лестрейндж это правило усвоил куда лучше общечеловеческой морали и каких-то там социальных последствий. Любой риск имеет под собой основания, которые будут достаточными или нет в том или ином положении. Дело Алисы Флинт билось изнутри об лёд, которым был покрыт небольшой пруд в саду дома ее родителей, не находя лунки, что позволила бы сделать столь необходимый глоток воздуха. Ещё немного - и асфиксия будет иметь необратимые последствия, а значит...настало время взять топор и рубануть по ледяной корке наобум. И надеяться на лучшее. Последние три дня он провёл в лаборатории Мунго, прикидывая и рассчитывая, размышляя над перспективами и ковыряясь в цифрах. Недостаток сна сказывался напрямую, и тёплая комната волшебницы начала навевать сонливость, которой так и веяло от ее хозяйки.
- Не хочешь выйти на улицу? Мать порадуется, а мы спокойно поговорим.

- Без обид, но твое отстранение - единственный верный шаг со стороны твоего руководства во всей этой истории.
Подробностей из отчётов ДОМП Рудольфус не знал, но и полученных от волшебницы картин с головой хватало для того, чтобы понять: девчонка не ломает комедию, а то, что ее подавленность лишена параноидального компонента - заслуга какой-никакой подготовки авроров. Хоть где-то пригодились их железобетонные принципы и полевые истязания. И все же, система давала сбой - обученная выхватывать волшебную палочку из любой позиции, бесстрашно вступать в бой и быть опорой для гражданских, Алиса не имела ни малейшего представления о том, как жить, совершив ошибку. Этому не учат на курсах подготовки, об этом не принято болтать за чаем, такого не напишут в биографиях «лучших из лучших, сэр!», и единственный способ получить ответы - пережить подобное на собственном опыте, выйдя победителем или, хотя бы, сохранив за собой должность. Флинт, на данный момент, была аутсайдером во всех раскладах, зато количество подтаявших пятен на морозном узоре окна в ее спальне увеличилось ещё на одно, когда блондинка в очередной раз отлипла лбом от стекла, поднявшись на ноги и выйдя из комнаты.
Вот и славно.
Лестрейндж пошёл следом, задержавшись взглядом на незаправленной постели и отмечая про себя каждый бихевиоральный маркер девушки - ее карта носила хаотичный характер: дочка Флинтов представлялась эму своеобразным участком энтропии, в центре которой находилась она сама, неподвижная и безучастная. Он спустился по лестнице за Алисой, наблюдая как та автоматически сует ноги в зимние сапоги и выходит на улицу, не дожидаясь своего вынужденного компаньона. Ее мать, до сих пор глотавшая уже Мерлин знает какую чашку чая в ожидании хоть каких-то новостей, вскочила с дивана, намереваясь не то броситься следом за дочерью с шарфами и шапками, не то кричать с крыльца об очевидном декабрьском заморозке.
- Это лишнее, - Рудольфус жестом остановил женщину, преградив ей путь и забирая из дрогнувших рук зимнюю мантию Алисы, - она в достаточной мере адекватна, чтобы осознавать погодные условия, иначе не надела бы сапоги.
О, этот взгляд. Матери, отца, брата, свата, сестры, дочери - он терпеть не мог слово «родственники», потому как в большинстве случаев оно влекло за собой вот это затравленное выражение ожидания и какой-то нелепой надежды. Волшебники с верой в чудеса надолго в Мунго не задерживались. Да и не только в Мунго, а в профессии в целом.
- Останьтесь здесь, госпожа Флинт, - мужчина накинул на плечи своё пальто - он-то не Алиса и морозить зад отнюдь не собирался, - мы не уйдём далеко от дома.
Кивнув, хозяйка поместья отступила и Лестрейндж тут же выпорхнул с крыльца, взяв курс на фигурку девушки, что маячила перед ним, словно вбитая посреди паркового ландшафта жердь: прямая и тонкая, готовая то ли упорхнуть вверх, то ли улететь с очередным порывом ветра, и только огромные сапоги удерживали ее на поверхности как своеобразный якорь. Пижамная штанина вылезла из левого голенища, и чуть хлопала в зимней тишине, надуваясь от ветра. Он остановился с нею рядом, все так же держа в руках тёплую мантию волшебницы - сама возьмёт, когда сочтёт нужным. Белки в саду Флинтов были рыжие и откормленные, они сновали туда-сюда по голым ветвям деревьев, ныряя в установленные для них резные домики и, периодически срываясь с высоты, грузно шлепались в пушистый снег, чтобы тут же вскочить и взлететь вверх по ближайшему древесному стволу.
- Ты в курсе, что нравственный самоконтроль - это единственное значимое отличие между нами и ними? - Рудольфус кивнул на жующую что-то белку, уставившуюся на двух пришельцев с одной из веток. - Помимо мелочей типа хвоста и сводчатой стопы, разумеется. - Он посмотрел на Алису и достал из кармана пальто пачку сигарет, тут же закуривая. - Будешь? Маме соврём что-нибудь. - Вишневый аромат неожиданно приятно разбавил зимний сплин сада под окнами спальни волшебницы, и Лестрейндж потёр виски, собираясь с мыслями. - Я хочу сказать, что твоя проблема - ты сама. - Он протянул руку и мягко постучал указательным пальцем по лбу Алисы. - Ты заперла себя здесь, а у входной двери навалила огромную кучу из воображаемых аргументов, и теперь боишься к ней подойти.
Бледные щёки девушки на фоне снежного покрова зимы приобретали пепельный оттенок тоски, а серые глаза показались водянистыми, будто подтаявшие лужи. Ее покрасневший от холода нос оказался единственным контрастным пятном на этом бледном призраке некогда молодой и звонкой волшебницы, отчего на душе стало безрадостно и зябко.
- Давай прикинем возможные решения.  Желательно без Авады, я не хочу провести в Азкабане остаток жизни с твоим именем в личном деле.