То, что заведенное на него дело полностью развалилось, было ясно еще семнадцатого числа. Следаки Яксли, так охотно щерящие на него зубы ночью с двенадцатого на тринадцатое, ко вторнику следующей недели явно выдохлись и если еще пытались хоть мимоходом, но цапнуть, то исключительно чтобы не терять уважение в своих глазах. Последняя кроха уважения, которая у них могла быть в чьих-то еще, по мнению Грюма, издохла в муках еще раньше, ровно в тот миг, когда гений административного контроля посчитал возможным, что пятеро авроров, в том числе Эшлинг О’Флаэрти, он сам и дочь одной из пострадавших, могут внезапно потерять свой привычный modus operandum и начать действовать так, словно никто и никогда их не учил законам и правилам обращения с не представляющими угрозу подозреваемыми и свидетелями.
Дело развалилось, рассыпалось на частицы, но выпускать из камера его никто не спешил. Даже утром восемнадцатого, когда было более чем ясно, что оно должно вот-вот произойти, административный контроль растягивал лямку до последнего, словно надеясь, что в последний миг случится какое-то чудо, которое позволить подержать задержанных авроров в камерах по дольше. Грюму было все равно, но ровно эти последние пару часов перед освобождением дались ему тяжелее всего. Все это время он кружил по тесной камерке, словно заключенный в узкую клетку дикий зверь.
Дверь, наконец, раскрылась и подписав бланк о возвращение изъятых при аресте вещей и самое главное, заполучив обратно палочку, Грюм покинул блок временно задержания даже не оглядываясь. Он не собирался ничего отвечать единственному из следаков, который все же соизволил пробормотать на прощание нечто похожее на извинения, а двоих других, которые  проводили его уход в смурном молчании, он не удосужил даже взглядом. Пошли нахер. У него дел полно.
Мысль о том, что сейчас можно было бы вернутся домой, как следует умыться, выспаться и просто привести себя в порядок, Грюма не посетила даже ни на миг. Ноги сами завернули его в общий зал. Простор помещения и наличие в нем такого количества людей заставили его на миг остановится и даже потянутся за палочкой. Замерев где-то на полпути в желании тут же отступить в полумрак коридора с выставленной перед собой палочкой, Грюм заставила себя насильно расслабится. Ничего смертельного или опасного, просто эффект недели проведенная практически в полном одиночестве. Аврор убрал ладонь с палочки и даже почти приветливо махнул рукой, поприветствовавшему его хиту. Чтоб дать себе еще миг на акклиматизацию, Грюм проверил часы, , а потом на расписание дежурств. Он ничего не напутал, сейчас была смена как раз его группы.
Зал он пересек уже менее стремительным шагом, выбирая такой маршрут, чтобы его путь не пересекался с особой густыми скоплениями людей. Наконец, оказавшись в углу, занятом его группой, он пристально, почти придирчиво оглядел своих авроров. Трех из четырех, Маркус где-то отсутствовал. Те, кто все же имелись в наличие, вроде как были целы и даже невредимыми. По крайней мере на первый взгляд.
- Сбор всей группы через пятнадцать минут в моем кабинете, - сообщил он аврорам. Пламенные речи и сопливые встречи после (не)долгой разлуки ему были непонятные, по этому, не задержавшись даже не на секунду, Грюм тут же исчез за дверью кабинета.
Осмотрелся. Само собой, пока его не было тут явно кто-то шарился. Кабинет стал как будто даже несколько более упорядоченным. Бумаги на столе еще неделю назад уж точно не лежали столь аккуратными стопками, но все это потом. В первую очередь — привести себя в порядок.
Грюм на ходу стянул с себя кожаную куртку, арестовали его в гражданском, а значит и выпустили в нем же. Бросив куртку в сторону, он стянул с себя так же рубашку. Эта за неделю на нарах превратилась в дурно пахнувшую тряпку, а где-то тут у него должна была быть и чистая. Рубаха полетела в мусорную  корзину. Достав из ящика чистую, а так же припасенный там на экстренный случай  бритвенный станок, Грюм воспользовался оставшимся временем, чтобы наспех ополоснутся из графина и пополнив в нем воды и слегка ее подогрев, даже побриться. Не идеально, но теперь он хотя бы был куда более похожим на себя, а не бомжа из Лютного. Убрать расплесканную воду и прочую грязь Tergeo, почистить бритву, убрать. Натянуть на себя чистую рубашку, а затем кто знает сколько пылившуюся в углу на гвозде, давно потерявшую исине черный цвет, старую форменную мантию.
Грюм потянулся, расправил плечи, мантия вроде как еще не расходилась по швам. После чего плюхнулся в свое кресло и слегка подвинул ближайшую к нему стопку бумаг, стопка тут же потеряла изначально безупречный вид.
Он был готов к рабочему дню.

Подпись автора

We should forgive our enemies, but not before they are hanged (c)

Личности с недобрыми намерениями и нечистыми помыслами любят рассказывать о том, как надоедливы и вездесущи служители закона. Вот просто не дают честно грабить, убивать и творить бесчинства по политическим мотивам, тут же возникая на месте громкого преступления и начиная вынюхивать. Эти же личности снисходительно добавляют, что чаще всего безуспешно, потому ничего, кроме неудобств, хиты и авроры не доставляют. Неприятны, как тараканы, кишащие на любимой кухне, и только.
- Кто бы ни стоял за этим бедламом, они могут прицепить себе медальку за старания - личный состав они проредили изрядно,- Мередит, поморщившись от паскудной ноющей боли в запястье, отправила в полет  йо-йо. Дафна предупреждала, что последствия пойманного темного заклятья могут ощущаться ещё несколько недель, так что рука нуждалась в постоянной тренировке, чтобы процесс не затянулся. Маркус, услышав вердикт,  притащил эту магловскую игрушку, предварительно зачаровав так, чтобы ее можно было беспрепятственно запускать в любой плоскости, хоть вверх тормашками. Мередит была ему чертовски благодарна - за всеми треволнениями помнить ещё и о физических ограничениях оказалось сложно. А йо-йо нет-нет, да и запустишь. Хотя бы вот в плечо Бенедикта, когда тот начинает по обыкновению ежиться и шуршать иголками. Мередит метила в него,  но прилетело Фрэнку, слегка мазнув по приметно оттопыренному уху - не больно, но чувствительно.
- Твои уши дивно маскировались под нечто заурядное,- усмехнулась Мередит, пока Фрэнк, шипя, потирал пострадавшую часть тела,- Будь осторожен, какое-нибудь шальное заклятье и оттяпать может. Не хочется, чтобы прическа погибла зазря, если твое ухо окажется в котелке с оборотным.
Она шутила от облегчения, от него же хохотала почти минуту два дня назад, когда Лонгботтом выбрался из медицинского блока, блистая идеально выбритым скальпом. Новый имидж придавал свежеиспеченному старшему аврору вид одновременно суровый и болезненный. Мередит пока не разобралась, какое впечатление верное, но сам факт возвращения Фрэнка в строй радовал. На что бы ни рассчитывали личности с недобрыми намерениями внести существенный разлад в работу отдела на длительный срок представлялось невозможным, пока каждый из владевших значком был готов отрабатывать за себя и попавших под раздачу коллег. А коллеги постепенно возвращались.
Ещё бы с Грюма сняли заведомо абсурдные обвинения. Ещё бы Эшлинг и Саваж вернулись к своей осиротевшей группе. Мередит неосознанно поискала взглядом в сутолоке общего зала рыжую макушку Марлин и присвистнула в радостном изумлении - к их закутку целеустремлённо направлялся командор собственной персоной. Лицо Аластора несло на себе печать лишений, точно за время заключения в морщины набилась тюремная грязь, обрисовав их резче и глубже. Недобрые тени бродили во внимательном цепком взгляде, так что не оставалось сомнений, что его обладатель настроен крайне решительно. Оставалось понять к чему им в этой связи готовиться.
- На месте злопыхателей я бы сворачивала удочки и рвала когти. Командор в таком расположении  духа, что им не поздоровится, стоит только нос высунуть. Или уши засветить,- приятное тепло от возвращения Грюма щекотной волной разбежалось от сердца, вынуждая Мередит вскочить на ноги в нетерпении. Пятнадцать минут она провела с толком для общего самочувствия, поскольку с толком для дел Бенедикт и Фрэнк ловко справились в четыре руки: поборолась с кофейным агрегатом за тонизирующее зелье на всю группу и левитировала кофейник к парням. Служебные кружки всех троих присоединились к честной компании по дороге, кружка отбывшего в архив Маркуса украсилась надписью "Катастрофически опаздываешь к старшему уже на..." и непрерывно меняющимся числом минут и секунд. Самолёт-записка, призывающая коллегу в отдел, отбыла ещё до сражения за кофе, развив изрядную крейсерскую скорость и смахнув с чужого рабочего стола несколько бумаг.
Аромат бодрящего напитка несколько замаскировал паскудный тюремный флёр, который приволочился вслед за Аластором, как присосавшийся паразит. Проследив, чтобы кофейник, наполнив кружки, нашел себе место среди милого сердцу нагромождения бумаг на столе старшего и чинно замер, Мередит подалась вперёд и озвучила вопрос, который не раз ими поднимался в прошедшие с момента ареста старшего дни,ведь никак обсудить сложившееся положение им с Грюмом не позволили:
- Не засели ли в нашем отделе контроля кроты? Уж больно резво они взялись за дело, явно шитое белыми нитками. Можно было бы подумать, что они идиоты, но ведь нет.
Ходить под надзором цепных псов Яксли и прежде было не слишком приятно, теперь и подавно. Запястье вновь напомнило о себе и Мередит, поморщившись, раскрутила йо-йо - все равно что раздраженная кошка, бьющая хвостом по бокам.

Отредактировано Meredith Battlefield (2021-09-06 22:50:22)

Дверь кабинета распахнулась, когда решивший проверить время Грюм обнаружил, что обшарпанные, но верно служащие ему не первое десятилетие часы остановили ход. Само собой, пока он лежал, сидел, мерял шагами(слишком большими для такой крохотной камеры) застенки в которые его посадили архаровцы Яксли, никто не удосужился их завести. Это злило, какой-то особо ядовитой, бессмысленной ярью. Часы никто не завел, а время шло, часы, минуты и дни были бесцеремонно украдены, а где-то там продолжали орудовать люди осмелившиеся примерить на себе его лицо и лицо его друзей.
Снятые с руки, часы остались лежать на столе, Грюм поднял взгляд на входящих.
- Добрый, Фрэнк, - кивнул старший заслуженно прибавившему к своему чину такую же добавку Лонгботтому. Кивнул и подавил расползающуюся по лицу ухмылку. Новый образ Фрэнка бросился в глаза еще в марш броске через большой зал, но сейчас совершенно голая черепушка Лонгботтома с торчащими по бокам ушам выглядела особенно впечатляюще.
- У этого есть некое медицинское объяснение или ты решил внести разнообразие в наш монотонный быт? - поинтересовался он, а про себя отметил, что рад видеть Фрэнка снова в строю. Без него группа была какой-то почти на половину пустой и пустоту это не могли заполнить никто из других, просто потому, что они были собой, но никак не Лонгботтомом.
- Располагайтесь, - махнул он рукой, давая добро на отыскать какую-то мало мальски пригодную плоскость для сидения. Кресел на всех в кабинете никогда не хватало, не хватало даже тогда, когда он делал усилие над тем, чтобы пополнить их количество.
Мередит притащила с собой пахучий до безобразия кофейник и Грюм недовольно поморщился, - Мне видимо следует просто смирится, что вы так и будете пить это невозможное пойло даже в моем присутствие.
Он бурчал, но на самом деле был доволен. Группа не распалась и не сломалась, она продолжала существовать на той же уютной волне сплоченности разнообразных характеров. Только замелькавший в руке Батлфилд красный йо-йо напоминал как изрядно их всех все же потрепало.
- А Джонс где? - внезапно поинтересовался он. Троица авроров выглядела если не полностью готовой к бою, то в достаточной мере расслабленной, чтобы у него не было причин подозревать худшее, но нынче случалось столько дурного, что за всем можно было не успеть, о всем было невозможно горевать и переживать, по этому он не спешил с выводами.
- Засели, - смуро подтвердил озвученную Батлфилд мысль. За проведенное в застенках время, у него было более достаточно свободного, чтобы пропесочить сутки до нападения бесконечное количество раз. Он составил список тех, кто теоретически мог заполучить материал для оборотного, и в этом списке поголовное большинство были имена из ДОМП, в нем были все четверо членов его группы и даже сам глава Отдела Контроля. У них всех возможностей было куда больше, чем у случайных встречных. И это заставляло щерится даже на самые знакомые лица, но до того, чтобы всерьез подозревать своих, этот финт его не мог заставить. Пока не мог, но сам факт, само наличие имен в списке, он оставил на потом. На время, когда удастся переговорить с остальными. С Эшлинг, с Саважем и Кэтрин. Где-то между должна была найтись ниточка, чтобы вычислить предателя.
- В отделе контроля пребывают в уверенности, что все идиоты засели тут, - фыркнул, а быть может даже больше рыкнул Грюм, - Но кто именно, помимо, само собой Яксли, на них надавил, было бы не плохо узнать. Пусть даже существует шанс, что это лишь Минчум снова зад себе прикрывает.
- Но вообще, Поттер прав. Где-то тут, под боком у нас живет выводок кротов, которых было бы не плохо выкурить. А пока, дорогуши, не теряем бдительность, запоминаем и приносим в берлогу каждую не укладывающуюся в норму мелочевку. Бережем себя и бережем друг друга. Судя по тому, как они начали, это едва ли будет последним выпадом в нашу сторону.
- Но хватит лирики, - Грюм откинулся на спинку кресла и обвел собрание критическим взглядом, - Я хочу доклад о том, что с вами происходило пока папочка отдыхал.

Подпись автора

We should forgive our enemies, but not before they are hanged (c)

— Мне видимо следует просто смирится, что вы так и будете пить это невозможное пойло даже в моем присутствии, - страдальчески сморщился Грюм и Мередит сразу почувствовала, что все действительно вернулось на круги своя. На патологическую любовь группы к кофе - а скорее на собственную к нему идиосинкразию,- командор и намекал, и говорил прямым текстом, но запрещать не запрещал. Быть может питал надежды на пробуждение их задремавшей совести - увы-увы, в этом аспекте группа продемонстрировала завидное упрямство и чувство локтя. От кофе отказаться они не были готовы, при всем уважении к чувствам старшего. Первое время ещё делали ставки на то, когда же приказ избавиться от "невозможного пойла" будет озвучен, но, проигравшись вчистую, перестали. Чему не могли не порадоваться.
- Смирение никогда не было вашей сильной стороной, командор,- нараспев протянула, улыбаясь, Мередит, поудобнее перехватывая кружку и делая глоток. Сосредоточившись на кофе она могла отвлечься от раздражающего бессилия, которым оказалась пронизана вся ситуация вокруг ареста старших авроров. Даже теперь им предлагалось лишь проявлять бдительность, держать ушки на макушке и обращать внимание на странности. Тактика хорошая, кто бы спорил, но едва ли обещавшая плоды немедленно, чего так отчаянно желалось. До зуда, от которого лишь пара шагов до чего-нибудь безрассудного.
- Признаться, я надеялась, что у вас уже родилась идея, где мы раздобудем запалы и  норных охотничьих псов, чтобы прищучить этих уродов,- поделилась своими чаяниями Батлфилд, со вздохом откинувшись на протестующе скрипнувшую спинку стула. Внутри группы они уже обсудили возможные ходы не по одному разу: и с поправлявшимся Фрэнком, и втроём с Маркусом, и вдвоем с Беном, засидевшись допоздна в пабе. Им явно требовалось свежее направление мысли, но пока все сводилось к ожиданию. Снова - невольно поморщилась Мередит, но вслух произнесла бодрым тоном,- Остаётся надеяться, что, пока мы переживаем этот шторм, не придется следовать примеру Фрэнка. Не у всех нас такая симпатичная форма черепа.
Шутка предсказуемо приободрила, так что она с улыбкой вернулась к не подкачавшему кофе, ожидая, пока Лонгботтом закончит со своим докладом. Он оказался предсказуемо короток и непредсказуемо уколол, точно маггловский шприц с обезболивающим - ждёшь облегчения, но сперва получаешь всю ту же боль. Упоминание Рождества потянуло за собой воспоминания о Джастине и  расследовании в его отношении, о побывавшем под предназначавшимся ей завалом и едва-едва выписавшемся Кингсли. И о непростительных, да, о краткой, но ощутимой размолвке с Бенедиктом на эту тему.
- Не могу представить, кому в отделе придет в голову после этого ареста применять непростительные. Разве что самоубийцам,- встретившись с напарником взглядом, Мерри раскрутила йо-йо и кивнула - наступила их очередь докладывать о делах. Один из пергаментных свитков с отчетом, по жесту палочки Бена, поднялся из общей кучи и элегантно переместился на стол Грюма, развернувшись прямо перед ним.
- Есть и хорошее в этом бардаке. Шторм поднял со дна всю муть, что там залегла и затаилась с прошлого года. Повсплывали некоторые старые знакомые. В частности Алекс Торнстен, Морок. Тот, что покушался на заместителя главы департамента международного магического сотрудничества прошлым летом, посадив его с помощью империо на проклятую метлу,- тогда злоумышленнику удалось скрыться, весьма серьезно ранив несколько человек из оперативной группы, отряженной на его задержание. В личном хит-параде мерзавцев Мерри этот парень занимал одно из первых мест,- Мы отрабатывали версию на основании воспоминаний, полученных от оборотня, участника Кровавого Рождества, Джареда Финча. Там фигурировала лавка в пригороде Лондона. Ничего выдающегося на первый взгляд, пластинки и музыкальные инструменты. Одну такую пластинку нашли у Финча при обыске, в патефоне. Расколотую. Вампусовы усы,- руку прострелила жгучая боль, вынудив Мередит прервать доклад. Отставив кружку с кофе и отложив йо-йо, она потянула палочку из ножен и впечатала в запястье обезболивающую чару от всей души, до лёгкой онемелости пальцев,- подарок от Морока,- прокомментировала и кивнула Бену, чтобы продолжал.

За годы, проведённые в Аврорате, Бен привык воспринимать его как дом, и в самом деле, бывали периоды, когда именно здесь ощущал он уверенность, безопасность, собственную уместность, - все, что обыкновенно обещает человеку родной дом. Уж точно Аврорат был ему ближе и теплей, чем поместье Поттеров, особенно теперь, когда не стало мамы. Аврорат был домом и весь ДОМП был не структурой, но чем-то большим, поддерживающим течение жизни и придающим ей смысл. Эта привычка въелась уже в самые кости, расставаться с нею было мучительно, думая о том, что где-то здесь, под самым носом у них, в ДОМП, а возможно, даже и в самом Аврорате - засели крысы, предатели, которые, видя из первых рядов, какие нынче творились ужасы с людьми, не заслуживающими этого, какая страшная тень накрывала страну, подминая не только волшебников, но и маглов, все же находили в себе гнусную, трусливую подлую смелость строить козни и ставить подножки тем, кто продолжал стоять на страже спокойствия. Да о каком вообще спокойствии можно было теперь говорить...
Возвращение Грюма хотелось чувствовать восстановлением гаранта безопасности, но Бен давно уже не был тем мальчиком, что был непреложно уверен, что его отец - непобедимый герой, а родное поместье - неприступная крепость, за стенами которой можно укрыться от любого ненастья. Отец Бена не был героем. А отсиживаться за какими бы то ни было стенами Бен ни за что не будет.
Но врагу хочется смотреть в глаза. Или хотя бы видеть его спину, чтоб задаваться единственным вопросом: заслужил ли он удар сзади.
Морок заслужил, - думает Бен, глядя, как Мерри оплетает запястье обезболивающими чарами, - заслужил и что похлеще.
И непростительное тоже, возможно, но.
В кабинет наконец-то врывается вернувшийся из архивного плена Джонс, и, кивнув ему со скользящей улыбкой, Бен продолжил:
- Пластинка была зачарована какими-то хитрыми чарами, - несколько мгновений ещё наблюдая за вновь запрыгавшим в руке Мерии йо-йо, прежде чем поднять глаза на шефа, - Подчиняющими сознание того, кто ее прослушает. Удивительно, срабатывало при проигрывании, но она все-таки была повреждена, и ребята из отдела обезвреживания не смогли выяснить, был ли там дополнительный слой, или работал только звук. Но вообще пластинка должна была в пыль рассыпаться после проигрывания. Финч оказал нам услугу, пройдясь по ней предварительно какими-то чарами, которые смазали алгоритм.
Бен помолчал несколько секунд, мысленно отряхиваясь от особого неприятного, что лезло в рассудок при мысли о том, что мерзкие чары наложили на патефонную пластинку, вещь магловскую и дивную совершенно в смысле механизма извлечения музыки с помощью иглы из бороздок, покрывающих диск.
- В общем, мы с Мерри наведались в эту лавку и застали Торнстена там...

Проклятый нарглов сын был обвешан защитными артефактами, которые не пробивали, казалось, никакие чары, да и в лавке припрятал горсть сюрпризов в самых неожиданных местах, так что очень быстро стало ясно, что и блоком атакующих, которые могут нанести противнику урон опосредованно - вроде бомбарды, - пользоваться не стоит.
Чертов засранец оказался горазд поболтать, - тот самый типаж уродов, которые, прежде чем тебя убить, обязательно расскажут в подробностях о том, почему именно ты - неудачник и дурак, а он - царь вселенной. Повезло. Если бы поменьше болтал, кто знает, чем дело бы кончилось... а так - когда Бен выбрался из-под разбитого стеллажа, разобравшись с выводком зачарованных струн, пытавшихся отчекрыжить ему голову, Торнстен, занеся волшебную палочку над Мерри, ещё вещал о целеустремлённости.
Целеустремлённость, - так и сказал, - врезалось в память, - прежде чем Бен со всей дури шарахнул его поперёк хребта тяжёлым обломком стеллажа, который каких-то пару минут назад едва ему самому мозги не вышиб.

- Вот я и думаю, - задумчиво произнёс Бен, поглаживая большим пальцем рукоять волшебной палочки, - Можно было применить "Империо" с самого начала, например, и обойтись куда менее серьёзными разрушениями, и без травм. Или я мог бы приложить его "Круциатусом", когда он нацелил палочку на Мерри. И вот чем больше думаю, тем мне эти мысли омерзительнее. До дрожи в печенках прям.