- По этому вам не стоит на его уповать и в дальнейшем. - хмыкнул в ответ на замечание Мередит, старший аврор.
Смирение вообще не было никакой его стороной, оно не приживалось ни на нем, ни под ним ни вообще нигде по близости. И принимать гадкий запах кофе он тоже не собирался. Оно было противоестественно и оно ему претило. Омерзительное заморское пойло.
Но вся его команда почему-то кофе обожала. Иногда ему почти-что казалось, что главным образом от желания пойти наперекор. Так подрастающим детям требуется провести границу между собой и родителями, обозначить свое я, свою самость отдельно от их. Самость, способность не только следовать, но так же думать и принимать решения своей головой, была не менее нужной, чем слаженная работа команды в целом. Сохранение индивидуальности при общей сплоченности придавало им как команде гибкость, более широкий кругозор и возможность взглянуть на проблемные вопросы под иным углом. Оно означало, что взаимодействуя они могли прикрыть слабые стороны друг друга. И Грюм пожалуй гордился получаемым результатом, ворчал на кофе, ворчал на выходки Джонса и педантизм Фрэнка, но при этом гордился каждым из них и командой в целом. В слух об этом, правда, почти не говорил, оставлял похвалу для особых случаев и рапортов Скримджеру.
Он кивнул Фрэнку, принимая к сведению то, что Лонгботтом выписался из медблока последним. Последним, кто вообще мог вернутся в строй.
- Разбрасываться вообще ничем не стоит, - смуро заметил Грюм, - и тем более Непростительными, - он обвел группу пристальным взглядом, словно пытаясь отыскать в них малейшие признаки желания разбрасываться чем-либо, чтобы тут же его искоренить, изжечь с мясом, так чтобы неповадно было и даже мыли такой более не возникло. Примерно тоже самое, но только в еще более категоричной форме, он уже донес до них о применении Темной Тройки. Вот только Фрэнк этого еще не слышал, - Что касается разрешения, я.., - он снова смерил каждого тяжелым, испытующим взглядом, - использование Темной Тройки не одобряю и мирится с ней, чтобы там не говорил декрет, в команде не буду. Ходите на занятия, изучайте, познайте что это, попробуйте, если вам неймется, но если вам кажется, что вы не достаточно квалифицированны для того, чтобы ловить преступников, не скатившись до их уровня, пишите заявление о переводе в другую группу - вакансий после Рождества хватает.
Это не обсуждалось, с этим, в отличие от ерунды вроде кофе, мирится даже самую малость, он не собирался. Поэтому, сие было практически первое, что он сказал оставшимся в строю, после ознакомления с уже упомянутым документом. И возражения не принимал. Вообще. Ни в какой форме.
- Желающих, думаю, найдется более чем достаточно, - добавил он, - И тех, кто так и не понял, где пролегает граница между тем, что новый указ разрешает, а что нет. И тех, кто не захотел понять.
Не то, что он сам не был способен понять само желание вернуть преступникам, которых они ловили, все те страдания и боль, которые те сеяли по миру. Понимал так же желание избавить мир от них раз и навсегда. Понимал и разделял это тягучее искушение пойти самым простым из путей. Сталкиваясь с такой концентрацией мирской несправедливостью, с ужасами, которые творили одни люди над другими, было практически не возможно сохранить собственную душу не запятнанной, свои руки не испачканными. И ровно потому, что искушение было столь велико, ровно потому, что они каждый день ходили со злом буквально бок о бок, никогда нельзя было забывать, где именно находится граница, разделяющая тебя и их. Потому, что зачастую этой границы не было вовсе, была лишь сплошная, покрытая туманом полоса неопределенности.
Его размышления прервал Маркус. Влетел как обычно выхрем и тут же скорчил предельно неправдоподобное лицо скорби.
- За-то ты цветешь и пахнешь, Джонс, - качнул головой Грюм, - Что хорошего принес нам из архива?
Уточнил на всякий случай, ибо с Маркусом всегда стоило скорее перебдить, чем недобдить, а то с Джонса вполне себе сталось бы сходить в архив и просто так, глазки построить, себя показать.
Упоминание Морока, Грюм воспринял куда более воодушевленно, даже поддался вперед в кресле и с вниманием прослушал, сперва рассказ Батлфилд, а затем дополнения Поттера.
Он слушал и еле заметно кивал, очередной раз получая для себя подтверждение, что не зря именно эти авроры, стали членами его команды. Они потеряли старшего, они лишились Фрэнка, но продолжали приносить результат. Главное, чтобы эти нововведения Крауча никому не спутали голову. А об этом, он беспокоился. В разной степени о каждом из них, но все же беспокоился буквально о всех. Потому, что это было его дело и его забота, чтобы они не только хорошо работали, не только оставались целыми физически, его заботой была так же то, чтобы эта работа их не сломала. Они все были бесценны и их всех следовало беречь. Иногда от самих себя.
- И хорошо, что тебе она омерзительна, Поттер, это значит, что у ты пока-что привит от этой заразы.
- Подпись автора
We should forgive our enemies, but not before they are hanged (c)
