Моник Сарте, как заметил Эйдан, появилась из-за портьеры ровно в тот момент, когда потребовалось её присутствие, «перехватывая» гостя у дежурившей в зале ателье блондинки, имени которой он никак не мог запомнить. Конкурировать с хозяйкой консультант, при всей своей миловидности, была не в состоянии — вероятно, к счастью для неё. Улыбаясь мисс Сарте и произнося слова приветствия, Эйдан не мог не скользнуть взглядом по её необычному и даже вызывающему с точки зрения многих чопорных англичан наряду, и в особенности по тем частям тела, которые он не скрывал. Вывод был всё тот же, что и прежде: короткая юбка шла чародейке чрезвычайно. Протянутой ему руки Эйдан, разумеется, галантно коснулся губами — иначе с такой особой было попросту невозможно, не говоря уже о том, что это доставило ему удовольствие.
— Миссис Эйвери чувствует себя хорошо, благодарю. Однако она не знает о моём визите сюда, и я просил бы вас сохранить его в тайне, — удивительное обстоятельство: оказывается, просить женщину о таких вещах может быть абсолютно не зазорно. Главное подобрать подходящий повод. — Видите ли, мадемуазель Сарте, настроение беременной женщины — величина непостоянная. В сущности, по этой причине я и пришёл к вам сегодня: мне хотелось бы подготовить для супруги приятный сюрприз.
От любезно предложенного кофе Эйдан не отказался, потому что собирался провести здесь некоторое время и не видел смысла ограничивать себя в комфорте, когда в этом не было решительно никакой необходимости. Достаточно и того, что их собрания в Ставке проходили под знамёнами кристальной трезвости — и это притом, что пережить их без некоторого количества алкоголя в крови было если не подвигом, то точно достижением. Сообщив очаровательной блондиночке о том, что с удовольствием выпьет свой классический, как всё британское, чёрный кофе, Эйдан прошёл за владелицей ателье вглубь помещения и, следуя её приглашению, с удобством расположился в гостевом кресле.
Перечисление тканей из уст мисс Сарте звучало напевно и мелодично и услаждало слух, но апеллировало не столько к сознанию Эйдана, сколько к его ощущениям и восприятию. Продолжать она, вероятно, могла почти бесконечно, и он с удовольствием послушал бы ещё, но всему хорошему рано или поздно наступает предел.
— Моник, если вы пытаетесь меня загипнотизировать, не старайтесь: это удалось вам ещё в нашу первую встречу, — с едва заметной улыбкой сообщил волшебнице Эйдан, перехватив её взгляд. Какая, всё-таки, красавица. И подумаешь, что она годится ему в дочери — от лёгкого флирта ещё никто не умирал. Хотя… Впрочем, Магдалины тут не было, так что этому прекрасному цветку ничего не угрожало.
— В выборе ткани я положусь на ваш вкус и профессионализм, — невозмутимо продолжил он парой мгновений позже. — Речь идёт о вечернем платье: броском, но не кричащем, в меру открытом, но не чопорном, элегантно объединяющем в себе английскую сдержанность и испанский темперамент. Иными словами, оно должно нравиться и моей супруге, и мне.
Непростая, если не сказать незавидная задача, но мисс Сарте уже не раз и не два доказывала, что способна творить в своём деле настоящие чудеса. Ей всего лишь нужно было сделать это снова.
— Что касается материала, он должен быть приятным наощупь и не слишком тяжёлым: как вы, я полагаю, знаете, мы с супругой ожидаем двойню, и обременять Магдалину дополнительным весом было бы… негуманно.